Когда окончен будет путь земной,

Когда в глазах померкнет белый свет,

То смертных ждёт один для всех постой,

Увы, для смерти привилегий нет!

Жастин с грустью думала: а что, собственно, отличает могилу бедняка и маркиза? Проём в земле у всех один, а то, что сверху, – просто мишура… А ещё её неотступно терзала мысль, как ей правильно определить, что делать с видениями. Можно ли говорить об этом родным или оставлять людей в неведении? Дать людям шанс на поиск иного пути или быть молчаливым зрителем? Кто может подсказать, какая роль отведена ей? И тут уже родились новые строки, отражающие её духовные терзания:

Как демон, я в полночной тишине

В безмолвии иных миров блуждаю…

Предвестники чужих судеб читаю,

И горький рок терзает душу мне…

Написав последнюю строку, Жастин будто сняла с души некий гнёт. Теперь она об этом думать не станет, это уже достояние прошлого, и теперь стоит смотреть вперёд и думать о будущем.

В комнате на туалетном столике она только теперь заметила чашку молока и две булочки с кремом, мысленно поблагодарила свою горничную, которая так своевременно позаботилась о ней, и с большим удовольствием приступила к трапезе. Вкушая ароматную выпечку, Жастин смотрела в окно. Огромное поместье маркизы было в полной власти весеннего возрождения. На деревьях уже появилась нежная, едва пробившаяся листва. Вьющиеся кусты роз радовали первыми бутонами. Всё пространство между деревьями занимали цветущие маки, лепестки которых трепетали под дуновением лёгкого ветерка, а некоторые, срываясь, летали словно алые бабочки. Прямо под окном находилась большая клумба, в центре которой господствовали разноцветные тюльпаны. Обрамляли это гордое великолепие белоснежные нарциссы, а за ними следовали гиацинты, и аромат их разносился по всей усадьбе. Птицы, перелетая с ветки на ветку, разносили свои радостные трели, едва проснувшиеся пчёлы уже наслаждались первым нектаром. Всё вокруг говорило о великом возрождении нового жизненного цикла. И сам факт смерти казался совершенно невозможным и противоестественным. Но именно теперь, среди этого великолепия, будет разыгрываться обратная сторона этого неумолимого цикла. К природе Создатель более милосерден, ибо она постоянно возрождается, а венцу своего творения – человеку он отмерил лишь один сезон…

От этих умозаключений её отвлёк отец. Он напомнил ей, что пора идти за маркизой, ибо всё готово к началу церемонии. Прикрепив к причёске маленькую шляпку с густой вуалью, она пошла за маркизой. Жастин нашла её уже собравшейся, и они сразу направились в холл. Все уже ждали её у выхода. Мажордом распахнул двери, и все вышли во двор, где стоял катафалк с гробом. Маркиза приняла решение, что последнее пристанище её кузена будет находиться в дальней части её усадьбы, под огромным дубом. Это могучее дерево было их прибежищем ещё во времена детства, поэтому она была уверена в том, что это самое подходящее место для его упокоения. Процессия двинулась к намеченному месту по мощённой каменными плитами дороге. Не прошло и пятнадцати минут, как все прибыли на место. Священник зачитал молитву, и все стали прощаться, возлагая цветы к ногам месье де Шантреля, это была последняя земная дань. Мадам де Кавелье сказала несколько прощальных слов и в конце речи добавила, что однажды и она упокоится под этим дубом, рядом со своим кузеном. После этих слов гроб опустили в могилу, со всех сторон оббитую, по приказу маркизы, алым бархатом. Опущенный гроб тоже покрыли алым бархатом, на который опустили большой букет из белых лилий, только после этого все стали бросать на крышку гроба по горсти земли. Маркиза, бросив свою горсть, сразу направилась к дому, остальные постепенно последовали за ней.