– Да, – царевич потянул Марью за руку, – ради Богини, оставь их. Мы ничего не изменим, если затеем драку.

Марья покачала головой, но противиться не стала. Они двинулись дальше, и вскоре грубые голоса магов стихли.

– Это неправильно. Так не должно быть.

– Я согласен, но так везде, – Кощей вздохнул, – не только в Нави. Слава Богине, мой отец не устраивает гонения на нечисть. Да и к пустокровным у нас относятся приемлемо, в отличие от той же Даарии.

– Из-за Яги. Она любит Дремучий Лес, – Марья печально улыбнулась, – помню, она всегда говорила, что мы все дети хаоса. И маги, и пустокровные. Она убеждала меня, что все равны друг перед другом.

– Да, меня тоже. Только вот легенды твердят, что пустокровные – дети огня. Что Богиня уничтожила или заточила огненного Бога и его магию в день Великого Разлома.

– Я не чувствую в себе ни капли от Бога, если честно. Да что там! Бог, Богиня, – девушка поморщилась, – та ещё парочка. Огненный упырь и тёмная… – она попыталась подобрать нужное ругательство, но так и не смогла, – в общем, не нравятся они мне.

– Отчего же? Чем тебе Богиня не угодила?

– Неважно. Просто…

Марья вдруг замерла и уставилась перед собой ошалевшими глазами.

– А, – Кощей тоже посмотрел вперёд, – вот мы и пришли.

Девушка задышала чаще и отрывистее. Она затрясла головой и попятилась.

– О нет. Нет. Нет. Нет. Только не туда!

3070 год от Великого Разлома

Шиберия, Навское царство, Китежград

В самом центре Китежграда, окружённый живой изгородью, возвышался храм Богини. Четыре толстых стены под наклоном уходили к небу и на вершине смыкались под острым углом, который венчал огромный гранёный аметист. На фоне черноты он мерцал глубоким лиловым цветом. Изгородь представляла собой пышные кусты лаванды, которая и в холода цвела как летом, поддерживаемая магией. За рядами малии простирался храмовый сад, однако сейчас, с наступлением осени, многие растения уже начали готовиться к зиме. Тропинки устилали жёлтые и багряные листья, а местами оголённые ветви кустов и деревьев торчали подобно когтистым лапам. С одной стороны перед храмом располагалась площадь, на которой сейчас буйствовала Большая Ярмарка, а с других сторон стекались улочки да переулки. Все дороги рано или поздно приводили заблудшего путника к величественному храму тёмной Хель.

Кощей и Марья остановились у одного из четырёх входов в сад, и уже оттуда, издали, сквозь листья виднелись высокие двери храма.

– Почему ты не хочешь идти? – Царевичу приходилось удерживать девушку за руку, потому что она всем своим существом рвалась прочь от этого места.

– Я даже близко не подойду к храму. Не проси!

– Да что такого-то?

Марья лихорадочно оглянулась. Прохожие, погружённые в беседы и думы, не обращали на них никакого внимания. Некоторые обходили их совсем близко, буквально протискиваясь ко входу, чтобы попасть в сад.

– Ты намеренно привёл меня сюда? – девушка оскалилась. – А говорил, что у тебя добрые помыслы. Пусти! Именно здесь наши пути расходятся, царевич.

Кощей скрипнул зубами, но хватки не ослабил.

– Нет, я просто хотел тебе кое-что показать. Вот и всё.

– Храм Богини? Видела, не поверишь.

– Не просто храм, – он с досадой вздохнул, – нужно зайти внутрь. Почему ты боишься?

Марья вздёрнула подбородок и в очередной раз попыталась выкрутиться.

– Я не боюсь. Не хочу заходить, не моё это место.

– Отчего же? Во всём мире чтят Богиню. Али не она избавила нас от вероломств огненного Бога? Не она пожертвовала своей любовью ради народа?

– Так гласит легенда.

– Да. И более нам нечему верить.

Марья фыркнула. Они с Кощеем смерили друг друга настойчивыми взглядами. Царевич разжал пальцы, ожидая, что девушка тут же ринется прочь, но та сцепила руки на груди и мрачно уставилась на храм.