– Вот он. Там и храню. Ничего в нём не трогала.

Харитон выхватил у Насти рюкзак и вытряхнул из него всё содержимое. И вдруг среди всякого хламья он увидел записную книжку с яркой блестящей обложкой.

– Барахло не храни, – сказал он Насте назидательно. – Какие-то вещи отдай бомжам. Они наверняка бывают в твоём магазине. А блокнот я заберу. Почитаю, что там Лёшка накарябал. Сама читала?

– Нет, – замотала она головой. – Не могу, плачу. Любила я его непутёвого бродягу. А он меня на тайгу променял. Всё какой-то особый камень искал. Сёва, был у него такой товарищ. Вот они последнее время вместе по тайге и бродили. Пока…

– Что пока?

– Пока не поссорились. Так Сева сказывал, когда сюда приезжал.

– И давно?

Да с год назад, наверное.

«Значит, Сева не врал, – мысленно подытожил свой разговор с Настей Харитон. – Интересно, с чего бы им ссориться? И про камень, что они искали, в записке тогда, оставленной в сторожке, не утаил. Надо возвращаться к озеру».

– Я у тебя заночую, если не возражаешь? – спросил он у Насти. – А то в гостинице мест нет. Прошлую ночь в машине с Верным спали.

– Ну и дурак, – беззлобно пробурчала она. – Да нет у меня никого, если думаешь. Одна я. Вот тебя бы приняла. А то оставайся совсем. Я ведь тебе когда-то нравилась. И Верного веди в дом. А машину во двор загони, и калитку запри.

– Всё исполнено, – полушутливо-полувсерьёз доложил Харитон, возвращаясь со двора. – А ты мне, и правда, всегда нравилась, ещё, когда с косичками бегала по двору, а мы с Лёшкой твоим уже были балбесы. А пока я границу охранял, дружок мой тебя уже, превратившуюся в стройную девицу, в жёны себе определил.

– Я тебе, Харитоша, в Лешиной комнате, он её своим кабинетом величал, расстелила. Туалет у меня во дворе, так что, если понадобится, в сенцах ведро стоит. На канализацию, – развела она руками, – пока ещё не заработала. Ну, а ежели замёрзнешь, приходи ко мне, согрею. Я ведь тебе не совсем чужая. – Всё это Настя проговорила, не скрывая своего волнения. Старик, правда, заметил, что руки её чуть дрожали.

– Лёшу, пойми, я любила. Но его нет. А я не такая уж старуха, пенсию ещё не платят. Вот и пошла работать. Баба я ещё справная. Кое-что могу. – И она присела к столу рядом с Харитоном.

Он молча смотрел на неё, словно вникая в то, что она сейчас наговорила.

– Мне ведь от тебя ничего не надо. Я просто согрею своим телом. Оно, слава богу, ещё не остыло.

– Ладно, стели. А замёрзну – приду. Сила —то мужская у меня ещё есть. А Лёшку… – он запнулся, – я у него спрошу, доверяет ли он мне тебя.

– Доверяет, доверяет, – прошептала Настя. – Мне он тоже снился. Три года, Харитоша, как я без него измоталась. От того и на работу пошла. Дома, куда ни гляну, везде Лёша чудится. Стращно мне стало одной.

– А твой хозяйчик, он как к тебе? – вдруг спросил взволнованную женщину старик.

– Тьфу, на тебя, – рассмеялась Настя. – У него любимая жена и дети рядом. Да и человек он порядочный, хоть по нынешним меркам – капиталист.

– Ну, тогда вот что, – решительно сказал ей Харитон. – Стели на двоих. Что я мальчишка, прыгать из постели в постель…

Этой ночью, хотя они спали в одной кровати, у них ничего не было. Старик рассказывал Насте обо всех своих приключениях. Только не поведал ей о видениях. Решил – что бабу пугать?

Настя прижималась к нему всем телом, и слушала, слушала. А наутро, когда она убежала на работу, Харитон вышел во двор, оглядел его по-хозяйски. Нашёл в сарае кучу рвспиленных чурбаков, взял в руки колун и рубил, рубил, складывая поленицу за поленнцей. Уехал он к озеру лишь через три дня.

– Вот, Верный, как оно бывает, – беседовал он со своим любимым псом. – Ищещь одно, а находишь другое.