– Я долго бродил по городу, не помню уже, где именно. Я летал наугад, беспорядочно и хаотично. По началу, из-за паники, от страха, когда понял что я один, а затем уже не было смысла упорядочивать поиск, потому что направление мной было давно утеряно, а дома, по большей части, здесь все одинаковы. Некоторые из них я просматривал полностью, некоторые пропускал, или облетал в них какие-то отдельные этажи, двигаясь практически наугад.

– Понятно…! – Протянул я разочаровано, потому что меня действительно огорчила его подобная безалаберность в поисках.

– Пойми, я отчаялся найти здесь хоть кого-то, уже через неделю своих бесплодных поисков. – Поспешил он с ответом, видя мое явное огорчение, одновременно придвигаясь ко мне чуть ближе.

– И что же ты видел, кроме бетонных домов, заасфальтированных улиц и пыли вокруг? Встречал ли ты хоть что-нибудь, или кого-нибудь живое? Может хотя бы растение, или какую-нибудь букашку? – Спросил я с надеждой.

– Нет! Всё тут мертво и все мертвы. Я даже не знаю кто я такой! Может мы с тобой это только чье-то воспоминание, или лишь тени, в больном мозгу какого-то несчастного сумасшедшего?

– Об этом я не подумал. – Ужаснулся я от такого, в общем то, вполне возможного объяснения, всего этого апокалипсиса.

– Но потом я решил, что это вряд ли, потому что я стал становиться слабее, а мои попытки что-то найти, или получить ответы, стали не такими яркими. Воспоминания тоже стали блекнуть, отдаляться и даже исчезать. Мне кажется, что я понемногу сдуваюсь, или затихаю, короче ты понял меня. – Он снова чуть приблизился ко мне.

– Я уловил что-то похожее на твои ощущения, но пока только мимолетно, слегка. Значит, этот процесс продолжится, и рано или поздно, нам с тобой придет конец. По крайней мере, если мы не найдем способ собственного восстановления, или питания своих сущностей.

– Я тоже так думаю, Поэтому я очень рад, что встретил тебя! – Сказал он, а я почувствовал в его словах прозрачный намек на угрозу.

Почти сразу он стал быстро приближаться к моему шару и форма его понемногу изменялась. Я не мог видеть, ни себя, ни Авраама, но я ощущал его приближение к себе и то, что его поначалу нейтральная форма существования, подобная моему шару, постепенно начинает оказывать хищное, агрессивное, направленное на меня ментальное давление. Моя шарообразная форма была хорошо приспособлена к различным перемещениям, не требовала перестроения при смене направления движения, но вот защищаться, или тем более нападать, она была не способна. Ну, или я этого пока просто не умел. Нужно было что-то делать, а вот что и как нужно делать, я не понимал. Зато я четко осознавал, что просто так висеть и ждать, мне точно не стоило.

Для начала я двинулся в обратную сторону, уходя с лестницы на первый этаж, и как мог быстро, направился в сторону выхода. Как оказалось, Авраам либо хорошо знал это здание, либо предугадал мои действия, но он каким-то образом оказался между мной и единственным выходом. У меня теперь оставался путь только наверх. К моему сожалению, или к счастью Авраама, если не домысливать, что с его стороны это вполне могла быть подготовленная ловушка, мы находились внутри какой-то промышленной постройки. Этажи в ней были глухими, без окон, с единственной лестницей. Мой путь был нам обоим хорошо известен, и закончиться он, если я ничего не придумаю весьма скоро, на верхнем этаже. Почему-то я даже не сомневался, что выхода на крышу тут нет, или же он наглухо закрыт.

Авраам не спешил, а может быть просто не мог двигаться быстрее, если все что он мне успел рассказать, было правдой, а не заговариванием зубов. Мне же предстояло успеть придумать план бегства из этой туннельной крысоловки, где наше противостояние, сейчас представляло собой выдавливание последней капли кетчупа из пакета, с запертой крышкой, где этой каплей был, естественно, я сам. Вторым способом закончить эту партию, было принять бой и постараться при этом выжить, имея больший запас сил, опять-таки, если принять слова Авраама о том, что он сильно ослаб, на веру.