– Почему эта колонна такая тёмная и кажется грязной? – впервые напрямик обратилась она к самому гиду.

– В 1779 году в Константинополе случился большой пожар. Изрядно прокоптил он и этот древний столб, называемый по имени византийского императора колонной Константина. Здесь мы с вами уже стоим на площади Чемберлиташ. Тридцатидвухметровой высоты колонна установлена в день основания города 11 мая 330 года. Когда-то наверху стояла статуя императора, но её сорвало ураганом, и тогда верхушку увенчали крестом. Но сейчас вы не увидите и его. До недавнего времени эта колонна будоражила умы многих не только турок, но и иностранцев. Сюда даже приезжало несколько исследовательских групп. А всё дело в том, что как-то раз один турок обнаружил в книге семнадцатого века упоминание о том, что под колонной находятся остатки креста, привезённые Еленой, матерью Константина, и камень, из которого Мустафа добывал воду. Но, сколько бы изысканий ни проводилось, никто ничего не нашёл. Хотя, конечно, все эти ценные реликвии могут находиться на большей глубине, а вашим учёным просто не повезло. Вот такая вот история.

– Что ж, спасибо, но на этом, думаю, мы закончим, – Ромеро полез в карман, где у него были специально заготовленные мелкие деньги для всяких там работников-помогаек, которым за услуги полагается бакшиш, не всегда, правда, честно заслуженный.

– Стамбул очень хороший город, с историей, – заметил местный экскурсовод, стараясь особо не цепляться взглядом за действиями иностранца. – Я мог бы вам ещё много чего рассказать.

– Достаточно, – мужчина, не повышая голоса, дал прочувствовать всей своей сутью власть и силу. – У нас скоро отправление поезда, а нам бы ещё хотелось немного погулять.

– Поедете на Восточном Экспрессе? Как придёте к вокзалу, непременно осмотрите бывший дворец великого визиря Османской империи. Он неподалёку расположен, на улице Хюкюмет. Вокруг вокзала разбиты сады, можете и там погулять. Женщинам очень нравится. К слову сказать, вокзал построен в 1890 году германцем Августом Яхмундом в псевдовосточном стиле.

Тут Ромеро протянул молодому турку бакшиш, который тот с поразительной ловкостью и просчитал одним глазом, и упрятал одномоментно в карман.

– Благодарствую, бей-эфенди, – отозвался тот, оценив, что получил больше, чем заслужил, но, как и полагается мусульманину, посетовав при этом, что меньше, чем предполагал. – Точно не хотите, чтобы я показал что-нибудь ещё?

Ромеро помотал головой, уже не глядя на него, и турок понял, что ему больше ничего не дадут, как бы он ни распинался. Он поспешил убраться восвояси, и тогда Эрика, проводив его взглядом, уточнила:

– Как он тебя назвал?

– Эфенди. Это у них нечто вроде вежливого обращения «господин, повелитель». Прежде этим словом обозначался военный чин, кажется, соответствующий нашему генералу, но после революции, с установлением светского государства, это уважительное обращение стало применяться и к иностранцам, и к высоким новым чинам. К тебе бы обратились, как к ханым-эфенди.

– Как неблагозвучно! – поморщилась спутница Ромеро. В этом языке не было ни одного приятного слова, связанного с женщиной. Более того, как она слышала, в среде мусульман часто женщину просто кличут женщиной, не называя по имени, не используя вежливого обращения. Это было ужасно! Эта страна вызывала у неё одну неприязнь, хотя византийское прошлое было ей интересно. – И откуда тебе это только известно?! – поинтересовалась она дальше.

Ромеро знал многое, поэтому ей с ним никогда не бывало скучно. С пятнадцати лет он рассказывал ей о разном, не делал ни из чего тайн, считая, что для его ученицы всякое знание окажется полезным. Подобная осведомлённость во многих вопросах помогла ей избавиться от всяческих предрассудков, сделала её всесторонне образованной и годной к выполнению любого задания.