– Ты его убил?! Я был там с тобой! Если нас найдут… что тогда?!

– Успокойся. Нас никто не видел. Да и пистолет – травмат. Не убивает. Только калечит.

– Никто не видел… – передразнил Артём. – Какая, к чёрту, разница?! Я там был!

– Не ори. И не звони мне. Ни писать, ни звонить. Я, может, вообще номер сменю.

– Да я сам тебя сдам, если ко мне заявятся!

– Не кипишуй. Всё было по-тихому.

– По-тихому?! У меня в ушах до сих пор звенит…

– До связи. Не боись.

Артём стоял в шоке. Прогулка с другом превратилась в боевик.

«Как можно было так легко вляпаться?»

Он попытался себя успокоить.

Дома он спрятал пистолет в кладовке, рядом с холодильником. Всё это должно остаться тайной. Надеялся, что он больше никогда не пригодится. Планировал даже выбросить – в канализационный люк, например. Но передумал. Лучше иметь оружие и не нуждаться в нем, чем нуждаться в оружии и не иметь его.

Он принял душ и просто лёг. Включил телевизор, начал лениво листать каналы – и незаметно уснул, проваливаясь в очередной сон.

На улице – никого. Совсем никого: ни машин, ни людей, ни животных. Даже ветер замер. Он идёт куда-то, сам не зная куда. Опять улица Варненская, супермаркет «Таврия В». Всё будто знакомо, но в то же время – чуждо. Потом всё резко меняется.

Перед ним – три многоэтажки. Вокруг только поля, и больше ничего. Три огромные свечи в пустоте. Картинка начинает двоиться, изображение дрожит, как рябь на воде. Затем – резкий писк, словно от выстрела. Яркая вспышка света. И вот снова эти дома… Но что-то определённо не так.

Первая многоэтажка стоит, как стояла. А вот вторая – будто разрезана пополам по вертикали. Правая её половина полностью разрушена, обломки плит навалены грудами, как мусор. Где-то вдалеке над ними поднимается густой, чёрный дым. А третий дом почти полностью стёрт – остались лишь четыре этажа, и то неясно: то ли это остатки здания, то ли груда развалин, принявшая форму этажей.

За этой странной чертой – другой мир. Мир разрушения, в котором всё иное. Пространство между мирами разрезает полупрозрачная, колышущаяся стена. С её, той стороны – тусклое, пульсирующее пламя, прячется среди развалин. Артём резко переводит взгляд вправо. Под его ногой громко хрустнула сухая ветка. Он застывает, не в силах отвести глаз от мёртвого пейзажа, где когда-то стояли дома.

Повсюду холмы из битого кирпича и щебня. Среди них растут невообразимо огромные одуванчики – высотой по метр, а то и выше. Они словно из другого времени, чужой природы. Он хочет подойти ближе к месту разлома, к самой границе миров. Дорога к ней узкая, извилистая, но, кажется, не имеет конца. Он уже бежит, но, пробежав много метров, снова оказывается возле одуванчиков. Пространство будто замыкается, тянет обратно.

Снова слышен короткий, резкий писк. Всё начинает сжиматься, закручиваться в воронку, сопровождаемую глухим скрежетом – словно гнётся ржавое железо.

Артём резко просыпается. На часах – 4:20 утра.

– Это всего лишь сон. Просто сон… Я просто перенервничал из-за всего этого, – бормочет он, пытаясь успокоиться.

Он оборачивается – рядом спит Вика. Тихо потирает уставшие глаза, уставляется в тёмный потолок, потом аккуратно поправляет на ней одеяло и снова ложится.

Артём проснулся резко, будто из воды вынырнул. Красный неоновый блеск часов с тумбочки выжигал в зрачках время – 8:46. Сон оставил странное послевкусие: тревожный, как гул от сирены, но почему-то он чувствовал себя отдохнувшим. Желудок свело – будто он не ел дня два. Голод был острым, почти животным.

Виктория вошла в комнату неслышно, как кошка. Подошла и мягко поцеловала его в щёку.