Дракон, не церемонясь, приступил к делу, не то чтобы, не поцеловав Оливку, даже не притронувшись к ней лишний раз. Примечательно, что припёрся он уже в боевой готовности. Такой страстный товарищ, или за дверью толпа помощниц ожидает?

Девушка беззвучно плакала, терпя натуральное насилие, но стоически молчала. Мужчина, кривя морду и стараясь даже не смотреть на несчастную жертву, методично вколачивался в худенькое тельце. Мерзость.

В этот момент очень захотелось огреть его по затылку чем-нибудь потяжелее, вот, например, массивным стулом, да и распять на позорном столбе, оставляя на посмешище публике и на съедение птицами орудие пыток. Подонок!

 А пока я пыхтела и придумала казни пострашнее, да позаковыристее, дракон начал порыкивать, явно приближаясь к кульминационному моменту. Я даже вперёд подалась, разглядывая светящееся марево, вспыхнувшее вокруг парочки.

Свечение усиливалось, дыхание дракона учащалось, рыдания Оливии тоже становились громче. Раздался звериный рык, и свет сжался до яркого крошечного шарика, а вместе с протяжным выдохом шар влетел в мужскую грудь.

Вот, значит, как происходит передача магии. А где обещанный обмен? Где долголетие и здоровье? Или для донора спецэффектов не положено, и весь лимит на чудеса вычерпал дракон?

Чешуйчатая морда, молча, даже не поблагодарив девушку за самопожертвование, встал, брезгливо отёрся её же балахоном, подхватил свои манатки и, сверкая голой жопой, направился в закат, ну то есть за дверь.

И вот тут я смогла разглядеть тонкие ниточки, что тянулись из торса дракона к девичьим запястьям. Вот оно что, дракону – куча концентрированной магии, а истинной паре – слабо светящаяся ниточки жизненной силы. Равноценный обмен, ничего не скажешь.

Девушка сжалась на кровати и тихо скулила, пока её мучитель и насильник, не поворачиваясь, покидал комнату. Смотреть вслед хладнокровной твари я тоже не стала, сосредоточившись на девушке. Как жаль, что я не могла хоть как-то её утешить, поделиться теплом, капелькой человеческого участия. Да даже пообещать отомстить за неё и то не могла. Поэтому мне оставалось смотреть на тонкие черты девушки и запоминать каждую слезинку, что вытекла из тёмных глаз.

Очертания кухни плавно проступали сквозь зарёванное лицо Оливки, и постепенно лицо девушки сменилось на укрытое тенью от капюшона, лицо Миры.

– Душка, просто, а не любовник, – просипела я, сглатывая тяжёлый ком, вставший в горле.

– Я видела и хуже, – грустно сказала Элина, а Мира в этот момент вытерла катившиеся по моей щеке слёзы. Даже не заметила, как начала оплакивать несчастную девушку.

– Успокойся, и продолжим просмотр, следующая часть не понравится тебе ещё больше.

Молча сжала зубы покрепче, соглашаясь. Причин не доверять суждениям богини, не было. Сказала, не понравится, значит, так и будет, не от великой же радости, девушка на себя руки наложила.

Вдох – выдох. Вдох – выдох.

– Готова? – спустя две чашки божественного чая, спросила Мира, снова протягивая ко мне руки.

Мне оставалось только кивнуть, сама напросилась же, да и выбора, по сути, нет. Информация нужна позарез.

Всё повторилось. И меркнущая кухня. И проступающая сквозь кухню спальня.

Оливка сидела в кресле и по слогам читала детскую книжку. Охренеть, она реально не умела толком читать!

Дверь без стука распахнулась, являя плотненькую блондинку. Красивую, ухоженную, в шикарном платье, расшитом камнями, смело предположу, что не бисер это, слишком уж высокомерное выражение лица у этой гостьи.

– Вот ты где, почему я должна бегать по этой грязи и искать тебя? – капризным тоном вопросила блондинка.