Перед глазами проносились самые счастливые моменты жизни: удачно сданные экзамены, ключи от первого автомобиля и трепетно прижимаемый к груди госномер, случайное знакомство с Серёжей и наше первое свидание на крыше отеля, свадьба и первый совместный отпуск. И все эти радостные картинки перечёркивали последние мгновения жизни любимого, выжигая заново дыру в сердце, которое казалось окаменевшим.

– Всё осталось в прошлой жизни, – погладила меня по голове Элина и мягко прижала к себе.

А я всхлипнула, разочек и ещё разочек, шмыгнула носом и разревелась в голос. Удивительно, но я не проронила ни слезинки со времён несчастного случая, забравшего жизнь не только мужа, но и мою. А сейчас, упав в тёплые объятья Элины, я рыдала, выплёскивая всю боль наружу.

– Поплачь, поплачь, – заботливо ворковала женщина, продолжая гладить меня по волосам.

И я плакала, некрасиво подвывая и судорожно сжимая Элину.

– Вот, умница, – похвалила меня богиня, когда слёзы высохли, а корка льда, что прежде до боли сжимала сердце, лопнула. – Отпусти его, не мучай себя.

– Я постараюсь, – выдавила из себя ответ, не имея никакого представления о том, как можно перечеркнуть наиболее значимую часть своей жизни.

Это ведь не мелкая неудача на работе, не сломанный ноготь и не сюрприз от пролетающей птички, это… это отобранная половинка души, потеря смысла в дальнейшем существовании.

– Интересно, – оживилась Мира, а мы с Элиной разом повернулись на голос.

Богиня смерти смерила нас насмешливым взглядом, от которого натурально встали волосы дыбом и вдруг решительно произнесла:

– Я в деле, за удовольствие наблюдать над страданиями драконов, я готова тебе подарить два воспоминания из жизни Оливии, выбирай.

Да тут даже особо и думать не над чем было. И я на автомате выпалила:

– Последняя встреча с Сэлимом и то, из-за чего она решилась на самоубийство.

Элина только усмехнулась, а Мира резко приблизилась, и её протянутые ко мне руки вдруг стали материальными. И ими-то она схватила меня неожиданно очень крепко, будто намереваясь лопнуть мою несчастную голову как переспелый арбуз. Боль почувствовать не успела, потому что кухня исчезла, а я со стороны наблюдала за Оливкой.

Спальня. Ночь. Оливия сидела на кровати в одном из своих ужасных выцветших мешков, что заменили ей ночные сорочки. Волновалась, это чувствовалось и по нервным постукиваниям ножек, и по встревоженным взглядам, бросаемых на дверь. Не выдержав напряжения, вскочила на ноги, и в этот момент дверь распахнулась, впуская внутрь небольшой комнатки мужчину. Ну, ничего так, хорош в целом. Высокий брюнет, с атлетическим телом и довольно привлекательным лицом, вот только выражение брезгливости на этом симпатичном лице, мгновенно превратило лицо в морду.

– Раздевайся, не будем тянуть с неизбежным, – холодно бросил он  взволнованной девушке и приступил к разоблачению.

Не здрасте, не насрать, просто раздевайся. Да уж, прелюдия уровня «Бог».

Девушка отвела глаза и покраснела, что видно было даже сквозь смуглую кожу, и начала неуверенно стискивать с себя страшненький балахон, под которым ничего, кроме самой девушки, и не было. Она-то отвела, а мне стало любопытно, стоит ли весь сыр-бор вокруг дракона чего-либо или кроме эго и короны, там и посмотреть не на что.

Ну, что сказать, посмотреть есть на что. Не то чтобы ах и ох, и слюни потекли, вместе с другими жидкостями, но вполне сносно, уровня корпоративного календаря «горячий строитель» и еже с ними, призванными играть на гордости одних сотрудников и на зависти других.

– Поторапливайся, – дёрнул девушку за руку к кровати эта драконья морда и небрежно подтолкнул её так, что приземлилась она уже распластанной на своей узкой койке.