. И это событие представляется истинным и сакральным. Миф, как отмечает Элиаде, всегда имеет отношение к «созданию» (творению); он рассказывает о том, как что–то явилось в Мир. В этом отношении Элиаде солидаризируется с Б. Малиновским, полагавшим, что миф является повествованием, воскрешающим первозданную реальность.

Элиаде говорит о ритуально–мифологическом сценарии периодического обновления Мира, который (сценарий), с его точки зрения, повторяется в любом культовом действии, а также не совсем культовом, скажем, при строительстве хижины или в комплексе ритуальных действий, посвященных сбору урожая[84]. Каждый раз речь идет о ритуале космогонического содержания, символизирующем обновление Мира, возрождение жизни. Эта же парадигма отмечается им и в празднествах в честь Нового года, символически переживаемого как возобновление Мира. «Это стремление периодически переживать обновление Космоса – того мира, в котором живешь, нашего мира, единственно реально существующего, – отмечается во всех традиционных обществах»[85]. Таким образом, здесь имеется в виду единая схема – единая парадигма творения. Эта же схема соотносится и с другим важным представлением – о разрушении и периодическом пересоздании Космоса, которое находит свое отражение, по его мнению, в чрезвычайно распространенном религиозном мотиве[86].

Элиаде утверждает, что человек архаического общества ощущает себя неразрывно связанным с Космосом и принадлежащим «священной истории»[87]. Такой человек связан с космическими ритмами, что находит свое закрепление в мифологическом концепте циклического времени, по «законам» которого строится его жизнь и жизнь всего социума, в то время как современный человек прежде всего связан с историей.

Критики упрекали Элиаде, считая его апологетом мифотворчества в противоположность историзму, говоря даже о его «ненависти» к истории, к «профанизму» текучего времени. Отметим в этой связи, что для человека – носителя мифологических представлений – история в нашем понимании как бы не существует (или не представляется важной), главным для него является сакральное время и события, с ним связанные.

По мнению Элиаде, в ритуалах актуализируется сакральное «чистое» время и одновременно уничтожается текучее время. Цикличность, повторяемость только придает пресловутую реальность событиям. «В мире не происходит ничего нового, ибо все есть лишь повторение все тех же изначальных архетипов»[88]. «Время лишь делает возможным появление и существование вещей. Оно не имеет никакого влияния на это существование, поскольку оно само беспрерывно возрождается»[89]. На наш взгляд, Элиаде более глубоко, нежели его предшественники, взглянул на символику и содержание ритуалов. В сущности, миф и ритуал у него не противопоставляются, а составляют единое целое.

Критики Элиаде, не принявшие его концепцию циклического времени, например Е.М. Мелетинский, строили свои возражения, в частности, на важнейшей для мифологии идее превращения Хаоса в Космос, которая, с их точки зрения, в большей мере соответствует представлению о необратимости времени, чем о его повторяемости. На мой взгляд, категория времени в мифе характеризуется чрезвычайно сложной смысловой структурой, которую нельзя сводить к одному из аспектов времени, например к необратимости. Как будет показано в разделе, посвященном мифологической категории времени, время, как оно дается в мифах, связано со многими важными, представлениями, например о конце развития, который является, в сущности, началом нового цикла, и идеей эволюции по спирали.