– Доходил ли он в своем стремлении к приватности до того, чтобы запирать двери кабинета, оставаясь дома в полном одиночестве? – спросил Банкер.

– Я… – Дорон замялся. – Не думаю, что когда-либо видел, чтобы он запирал эту дверь.

– А окна? – гнул свою линию Банкер. – Мне знаком подобный механизм. Его не так-то просто закрыть, нужно приложить усилие. С чего вдруг теплым, погожим вечером, какой был вчера, он решил поработать в наглухо законопаченной комнате?

– Может быть, кто-то еще был в доме у профессора вчера вечером? – вмешалась Авигаль. – Гость? Друг? Женщина?

Дорон развел руками:

– Понятия не имею.

Опустившись на колени, Банкер внимательно исследовал замок на двери рабочего кабинета.

– Ладно, это уже не восстановить, – прокомментировал он, – однако очевидно, что если дверь и заперли, то изнутри: вот тут встроенный ключ. Снаружи вообще нет отверстия для ключа.

Банкер поднялся с колен и огляделся.

– Профессор Бренд любил мороженое? – огорошил он Дорона.

– Простите?..

– Мороженое любил?

– Да… Думаю, да.

– Ванильное или шоколадное?

– Вы серьезно?

Банкер упрямо наклонил голову, настаивая на своем:

– Может, какое-то еще?

– Скорее, лимонный сорбет, – сказал озадаченный Дорон. – Но почему вы спрашиваете?

– Просто так, – протянул Банкер, задумавшись. – Лимонный сорбет… Нелогично.

Дорон посмотрел на Авигаль, та повела плечами.

– Может, профессор Бренд часто работал в саду? – вернулся к вопросам Банкер. – Выращивал что-нибудь во дворе? Или работал в общественном огороде?

– Какое это имеет отношение к делу? – Дорон начал терять самообладание. – Может быть, вам стоит сосредоточиться на том, чего хотел от вас Йони. Если я вас здесь терплю, то потому только, что Бренд вам доверился.

– Причем это вы знаете только с наших слов, – поддел Банкер.

– Я… это… Что вы хотите этим сказать?

– Покажи ему имейл Бренда, Авигаль, – распорядился Банкер. Скрестив руки на груди и медленно дыша, стоя в углу комнаты, он переводил взгляд от подоконника в черных пятнах к книжным полкам.

Авигаль подошла к Дорону и показала имейл, который они получили от профессора Бренда.

– Не понимаю, что он имел в виду, – сказал Дорон.

– Не был ли он чем-то обеспокоен в последнее время? – участливо справилась Авигаль. – Может, говорил что-нибудь, что намекало бы на грозящую ему опасность?

– Постфактум можно что угодно трактовать как намек. Полицейские спросили то же самое, и я им ответил так же. Он всегда выглядел немного обеспокоенным, всегда казалось, что у него камень на душе. Он словно бы охладел к идее создания машины времени. Может, поэтому хотел отменить публикацию, может… Стоп-стоп!

Он повернулся, подошел к секретеру и открыл левый ящик. Тот был пуст. Дорон выругался. Он снова вытащил опись изъятых полицией предметов и быстро просмотрел.

– Что такое? – насторожилась Авигаль.

Дорон закончил просматривать опись и поднял на них глаза. Мгновение казалось, что он сомневается, рассказывать или нет, но наконец Дорон решился.

– Машина времени, – сказал он.

– Что «машина времени»? – не понял Банкер.

– Йони сделал детальный план ее конструкции. Пояснения, чертежи, все, что нужно, – проговорил Дорон. – Он лежал тут, в ящике. А сейчас его нет.

– Нет, – отрубила Авигаль.

Они сидели в машине с закрытыми окнами, включив двигатель и кондиционер. За несколько минут до этого они расстались с Дороном, и Банкер пообещал ему, что они «возьмутся за дело». Авигаль не была готова тронуться с места, пока напарник не передумает.

– Назови мне хотя бы одну вескую причину, почему нет, – сказал Банкер.

– Если хочешь, могу хоть тридцать назвать, – выпалила Авигаль, – но начнем с того, что это убийство. Убийство, Банкер! Это тебе не просьба узнать, чем жена клиента занимается допоздна в офисе, не поиски потерявшегося кота или разоблачение нечистого на руку работника, который, как подозревает его начальство, ворует из кассы. У нас нет ни опыта, ни возможностей браться за такие дела.