– Он уже ничем не занимается, – тихо сказал Банкер.

– Не Бренд, а вот он! – Авигаль указала наружу.

С того места, где стояла их машина, была видна бо́льшая часть двора вокруг дома профессора. Дорон, неестественно-красный, бродил там, сжав кулаки. Потом огляделся вокруг и начал подбрасывать руками в воздух крупные опавшие листья, лежавшие во дворе.

– Что он делает? – снова спросила Авигаль в недоумении.

– Не шевелись! – велел Банкер. – Спугнешь.

– Ты о чем вообще? Он даже не смотрит в нашу…

– Ш-ш-ш…

Прямо перед ними, чуть в отдалении, Дорон, переставший подбрасывать листья, вытянул из кармана большую связку ключей. Он наклонился к земле, и напарники увидели откопанную им круглую металлическую ручку. Дорон схватился за нее, потянул и медленно поднял большую металлическую дверь, покрытую облупившейся синей краской.

– Ого! – присвистнул Банкер. – А это уже интересно.

Авигаль собиралась что-то сказать, но тут голова Дорона исчезла за железной дверью открытого подвала, и Банкер поспешил вылезти из машины и направился во двор дома Бренда.

– Какого черта?!.. – процедила Авигаль, отдернув руку от клаксона за секунду до того, как нажать на него. Нет, все-таки сигналить – плохая идея. Банкер, словно услышав ее беззвучный окрик, обернулся и махнул ей рукой: «Иди сюда!» – а она замахала возмущенно: «Ну уж нет! Еще не хватало! Ты что, с ума сошел? Живо сюда! Возвращайся немедленно!» Банкер снова махнул ей, призывая следовать за ним, повернулся и зашагал дальше.

Авигаль выругалась на всех известных ей языках, а потом открыла бардачок и достала пистолет, который прятала там последние пять лет. Интересно, он вообще заряжен? Не даст ли осечку? Черт возьми, Банкер уже почти у двери. Она выскочила из машины и припустила следом.

Черная металлическая лестница вела под землю. Банкер осторожно ступил на первую ступеньку, пытаясь оценить ее прочность и вероятность того, что она скрипнет и выдаст их, но ступенька с честью выдержала испытание, не издав ни звука, так что Авигаль и Банкер начали медленно спускаться. Авигаль держала оружие сразу двумя вытянутыми вперед руками, а Банкер старался нагнуться и разглядеть, что происходит внизу. По мере спуска подземное помещение постепенно открывалось их взгляду.

Это была внушительных размеров мрачная комната. Две большие лампочки свисали с потолка, сплошь покрытого сетью труб и кабелей, ни одна не горела. Свет исходил только от компьютерных мониторов, расставленных вдоль стены. Перед одним из них сидел Дорон и печатал, нахмурив брови и закусив нижнюю губу. Рядом с ним лежал маленький листок бумаги и коробка с цветными мелками. В тусклом молочном свете, который расползался от экранов, можно было разглядеть несколько белых пластиковых стульев, какую-то округлую большую скульптуру, возвышавшуюся в центре комнаты, и – в одном из углов – автомат для видеоигр, похоже винтажный, на табло которого что-то мигало, отчаянно требуя внимания. Везде угадывались силуэты разнокалиберных контейнеров, в воздухе витал запах пластика и промышленного кондиционера, смешанный с каким-то сладковатым, трудно определимым ароматом.

Они ждали. С того места, где они замерли, было видно, как Дорон в замешательстве и досаде потирает глаза. Спускаться дальше, похоже, не имело смысла, пока не выяснится, что он делает. Авигаль вообще не усматривала в этом никакого смысла. Сейчас она торчала на лестнице только потому, что лишь ее пистолет мог воспрепятствовать превращению живого Банкера в мертвого – поворот, который ее решительно не устраивал. Самому Банкеру, похоже, было все равно, поскольку он решил спуститься еще на одну ступеньку.