Горничная молча кивнула и так же бесшумно вышла, притворив за собой дверь. Вивиан отпила глоток горячего, крепкого кофе. Он немного взбодрил ее, прогоняя остатки тяжелого сна. Она заставила себя съесть кусочек тоста, хотя аппетита не было совершенно. Нужно было собираться с силами, нужно было думать, что делать дальше. Сидеть здесь, в этой «позолоченной клетке», она не могла.

Не успела она допить кофе, как дверь снова тихо отворилась, и на пороге появилась сама Мадам Роусон. Она была уже одета – в элегантное, но строгое платье из темно-серого кашемира с отделкой из черного бархата. Ее волосы были безупречно уложены, а на лице лежала привычная маска спокойной, чуть ироничной деловитости. Лишь внимательный взгляд ее умных карих глаз выдавал интерес к состоянию ее неожиданной гостьи.

– Доброе утро, мисс Харпер, – произнесла она ровным голосом, подходя к кровати. – Надеюсь, вы смогли хоть немного отдохнуть? Хотя, судя по вашему виду, ночь была не из легких.

Она окинула Вивиан быстрым, оценивающим взглядом, задержавшись на мгновение на ее шее, которую Вивиан инстинктивно прикрыла рукой.

– Как вы себя чувствуете? Боль сильная?

– Терпимо, – тихо ответила Вивиан, опуская руку. – Спасибо вам… за все, Мадам Роусон. Я… я не знаю, что бы я без вас делала.

– Не стоит благодарности, дитя мое, – Мадам Роусон слегка пожала плечами, но в ее глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие. – В нашем деле иногда приходится помогать друг другу выживать. Особенно женщинам. Вы собираетесь уходить?

– Да, – твердо кивнула Вивиан. – Я не могу здесь оставаться. Мне нужно в редакцию. Мое отсутствие не останется незамеченным.

– Понимаю, – кивнула Мадлен. – Но будьте осторожны. Тот, кто напал на вас вчера, вряд ли действует один. В этом городе, мисс Харпер, у стен есть уши. И даже глаза. Не доверяйте никому. Даже тем, кто кажется благородным спасителем.

Ее слова прозвучали многозначительно, и Вивиан почувствовала, как холодок снова пробежал по спине. Уж не намекает ли она на Сент-Джона?

– Но, дитя мое, в таком виде вам не стоит показываться на улице, – произнесла Мадлен, задумчиво разглядывая кровоподтеки на ее опухшей скуле. – Особенно, перед стаей алчущих репортеришек, – добавила она презрительно.

Вивиан растерянно кивнула. Она и сама понимала, что ее распухшая щека и синяки на шее привлекут ненужное внимание и вызовут вопросы.

Мадам Роусон словно прочла ее мысли.

– Подождите здесь, – сказала она и вышла из комнаты, вернувшись через пару минут с небольшой лакированной шкатулкой в руках. Она поставила шкатулку на туалетный столик и открыла ее. Внутри, на бархатной подкладке, оказались баночки с пудрой разных оттенков, крошечные коробочки с румянами, карандаши и кисточки.

– Я немного разбираюсь в искусстве грима, мисс Харпер. Это часть моей профессии – иногда нужно уметь скрывать то, что не предназначено для чужих глаз. Позвольте мне помочь вам.

Она умелыми, легкими движениями принялась колдовать над лицом Вивиан. Прохладная пудра легла на воспаленную кожу щеки, немного скрадывая красноту и отек. Тонкий слой румян на здоровой щеке отвлек внимание. Капелька тонирующего средства, нанесенная на синяки на шее и тщательно растушеванная, сделала их менее заметными, хотя и не скрыла полностью.

– Вот так, – сказала Мадам Роусон, удовлетворенно оглядывая свою работу. – Идеально не будет, но, по крайней мере, вы не будете выглядеть так, словно только что сбежали с поля боя. Теперь высокий воротник и, возможно, легкий шарф…

Затем Мадлен подошла к комоду из резного орехового дерева, стоявшему у стены, и достала что-то из выдвинутого ящика.