– Харпер, ты готова? – спросил он чуть более резко, чем следовало, словно пытаясь скрыть свое беспокойство за привычной манерой. – Кэб ждет. Пора ехать, если мы хотим застать миссис Чендлер до полуденного чая.

Он внимательно оглядел ее – платье, прическу, бледное лицо, задержав взгляд на высоком воротнике. Она почувствовала этот взгляд и невольно коснулась шеи, хотя знала, что следов почти не видно. Его беспокойство было почти осязаемым, но основанным лишь на части правды – на том, что она рассказала ему вчера в редакции, умолчав о самом страшном.

– Все в порядке, Уиттакер, – стараясь говорить спокойно, ответила она. – Я готова.

Их взгляды встретились, и на мгновение между ними повисло неловкое молчание. Дэш первым отвел глаза.

– Пойдем, – буркнул он и, взяв ее под руку чуть крепче, чем требовалось, повел к выходу.

Поездка в кэбе прошла почти в полном молчании. Экипаж катил по улицам Бэк-Бэй, мимо внушительных особняков из песчаника и красного кирпича, чьи строгие фасады смотрели на мир с холодным достоинством. Утро было серым и промозглым, низкие тучи висели над городом, грозя пролиться дождем. Воздух пах сыростью и дымом. Эта респектабельная тишина, этот парадный фасад бостонского благополучия казались Вивиан особенно фальшивыми на фоне той опасности, что таилась где-то рядом, за этими безупречными стенами. Дэш молчал, глядя в окно и хмуро сжимая челюсти. Вивиан знала, что он думает о том же – о расследовании, о возможных угрозах, но он не знал всего, и от этого ей было еще тревожнее.

Кэб, прогромыхав по булыжной мостовой Бикон-стрит, свернул на одну из тихих, респектабельных улиц Бэк-Бэй, где воздух казался чище, а шум большого города – далеким и приглушенным. Экипаж замедлил ход и остановился перед высоким четырехэтажным особняком из темно-красного кирпича, чьи строгие, симметричные линии и большие окна с тяжелыми рамами из темного дерева говорили о богатстве и солидности его владельцев. Фасад, украшенный скромной, но изысканной лепниной и небольшим кованым балконом на втором этаже, смотрел на улицу с невозмутимым спокойствием, присущим старым бостонским семьям. Перед домом располагался крошечный, ухоженный палисадник, где почерневшие от сырости ветви гортензий и роз скорбно склонялись под моросящим ноябрьским дождем, роняя последние жухлые листья на идеально подстриженный, но уже пожелтевший газон. Дом казался спящим, погруженным в тишину и собственное прошлое, и лишь слабый дымок, вившийся над одной из многочисленных труб, говорил о том, что внутри теплится жизнь.

– Кажется, приехали, – тихо сказал Дэш, первым выходя из кэба и протягивая Вивиан руку.

Она приняла его помощь, стараясь скрыть легкую дрожь в пальцах. Поднимаясь по невысоким гранитным ступеням к массивной входной двери, отполированной до темного блеска и украшенной тяжелым бронзовым молотком в виде львиной головы, она почувствовала, как сердце снова учащенно забилось.

Дэш решительно нажал кнопку электрического звонка рядом с дверью. Мелодичный, но короткий звон нарушил утреннюю тишину. Прошла минута, показавшаяся Вивиан вечностью, прежде чем за дверью послышались тихие шаги, и замок щелкнул.

Дверь приоткрыла немолодая горничная в строгом черном платье и белоснежном накрахмаленном переднике и чепце. Ее лицо, худое и бледное, было непроницаемым, а глаза – маленькие, серые, смотрели на посетителей без всякого выражения, лишь с легким оттенком усталого любопытства.

– Мисс Харпер и мистер Уиттакер из «Бостон Глоуб», – представился Дэш прежде, чем горничная успела задать вопрос. – Мы хотели бы видеть миссис Чендлер.