Она с трудом повернулась на подушке, и тупая, ноющая боль в шее мгновенно вернула ее к реальности вчерашнего кошмара. Пальцы сами собой потянулись к горлу, ощупывая под тонким батистом ночной рубашки болезненные уплотнения и воспаленную кожу – немые свидетельства безжалостной хватки. Во рту все еще стоял привкус страха и горечи. Она вспомнила лицо Сент-Джона – его внезапную ярость, его странное предупреждение, его глаза цвета темного янтаря, в которых на мгновение мелькнуло что-то живое, почти человеческое, прежде чем снова скрыться за привычной маской холодной непроницаемости.

«Вам нужно немедленно прекратить это расследование. Не из-за меня. Из-за вас самой… Они не играют по правилам… Не доверяйте никому…»

Собрав всю волю, Вивиан заставила себя сесть на кровати. Комната, еще вчера казавшаяся уютным убежищем, теперь, в отсутствие тетушки Агаты, выглядела пустой и холодной. Тишина давила, подчеркивая ее одиночество и уязвимость. Но времени на жалость к себе не было. Сегодня предстоял визит к Элеоноре Чендлер, вдове одного из таинственно исчезнувших директоров «Atlantic Cargo». Шаг в неизвестность, возможно, опасный, но необходимый.

Она подошла к умывальнику, плеснула в лицо ледяной водой, смывая остатки сна и тяжелых мыслей. В зеркале над мраморной столешницей отразилось бледное, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами. Следы на шее все еще были заметны – темные, уродливые пятна проступали сквозь нежную кожу. Нужно было выбрать платье, которое надежно скроет их, платье-броню, которое не выдаст ни ее страха, ни ее боли.

Ее взгляд скользнул по гардеробу. Легкое платье цвета морской пены? Слишком несерьезно. Изумрудное, которое она так любила? Слишком ярко и неуместно. Ее рука остановилась на платье из плотной шерстяной ткани приглушенного оливкового оттенка. Оно было строгим, почти деловым, но с изящной деталью – высоким стоячим воротником из плотного кремового кружева, который доходил почти до подбородка, надежно скрывая все следы. Длинные узкие рукава с такими же кружевными манжетами подчеркивали тонкость запястий, а юбка, гладкая и прямая, ниспадала тяжелыми складками, придавая фигуре собранность и строгость.

Она быстро оделась, застегнув мелкие пуговицы. Подошла к зеркалу. Да, это то, что нужно. Сдержанно, профессионально, с едва заметной элегантной ноткой. Она собрала свои темно-каштановые волосы в привычный узел на затылке, стараясь на этот раз закрепить непокорные пряди как можно надежнее. Ей пришлось зайти в небольшую аптеку «Root & Herb Apothecary» на Чарльз-стрит, где, чувствуя себя ужасно неловко под любопытным взглядом пожилого аптекаря в пенсне, она купила самую дорогую французскую пудру плотного, маскирующего оттенка и крошечную баночку розовых румян. Мысль о том, что ей приходится прибегать к таким уловкам, чтобы скрыть следы насилия, была унизительной, но Вивиан понимала: появляться где-либо с явными синяками – значит вызвать волну пересудов, ненужных вопросов и, что хуже всего, жалости. Она не могла себе этого позволить. Поэтому она потратила почти полчаса перед зеркалом, тщательно маскируя следы нападения. Немного румян на щеки, капля духов с ароматом вербены – и она готова. Готова к встрече с прошлым миссис Чендлер и с неизвестностью, которую сулило это расследование. В ридикюль, рядом с блокнотом и карандашом, лег знакомый серебряный портсигар.

Внизу ее уже ждал Дэш. Он стоял в холле, нетерпеливо постукивая тростью по наборному паркету, и вид у него был хмурый и встревоженный. На нем был темно-серый костюм-тройка, который сидел на нем на удивление ладно, хотя галстук был слегка сбит набок, а светлые волосы взъерошены еще сильнее обычного. Увидев Вивиан, спускающуюся по лестнице, он шагнул ей навстречу, и в его серых глазах мелькнуло облегчение, смешанное с тревогой.