Массовые армии эпохи пороховой революции, в отличие от рыцарских дружин и наёмных отрядов Средневековья, представляли собой огромные формированные из рекрутов, наёмников и в некоторых случаях – мобилизованных крестьян, войска, которые отличались строгой дисциплиной и единой организацией. Поддержка и содержание таких армий требовали централизованного государственного аппарата, развитой системы снабжения, финансовых ресурсов и административного контроля, что способствовало укреплению государства как института и появлению первых национальных армий [Голдингер, с. 102–107].
Одной из главных тактических новаций стала линейная тактика, сформировавшаяся на основе необходимости максимально эффективного использования мушкетного огня. В отличие от плотных квадратных и смешанных построений позднего Средневековья, линейная тактика предполагала расстановку пехоты в несколько рядов (обычно два или три), выстроенных в длинную линию, которая могла простираться на сотни метров. Такое построение позволяло всем солдатам первого ряда одновременно вести огонь, создавая мощный огневой вал, способный подавлять противника на расстоянии [Смирнов, с. 85–92].
Стратегическая ценность линейной тактики заключалась в её гибкости и возможности адаптации к различным условиям боя. Линии пехоты могли быстро менять направление и плотность строя, легко отступать, занимать выгодные позиции и маневрировать относительно противника. Это давало возможность не только держать фронт, но и активно атаковать, используя огонь для подавления и последующего штыкового удара. Применение линейной тактики требовало высокого уровня дисциплины, слаженности действий и умения поддерживать строй под огнём – всё это было достигнуто систематической подготовкой и тренингами [Фишер, с. 56–60].
Конница в эпоху массовых армий также претерпела значительные изменения. Она перестала быть главной ударной силой и была переориентирована на разведку, охрану флангов и преследование отступающего врага. Вместо тяжёлой рыцарской кавалерии появились лёгкие и уланские части, обладавшие большей манёвренностью и способные применять огнестрельное оружие. Появление драгунов – всадников, способных сражаться как с коня, так и пешком с мушкетом – стало характерным признаком новой тактики, сочетающей мобильность и огневую мощь [Голдингер, с. 110–115].
Кроме того, в эпоху массовых армий возросла роль артиллерии, интегрированной в общий тактический строй. Пушки, размещённые в передних и боковых частях линейного построения, обеспечивали поддержание огневого давления, разрушая оборону противника и подавляя его атаку ещё до того, как сражение переходило в рукопашный бой. Такая координация между пехотой, конницей и артиллерией стала возможной благодаря улучшенной системе командования и связей, которая включала использование сигналов и флажков для передачи приказов на поле боя [Смирнов, с. 88–95].
Появление массовых армий и линейной тактики сопровождалось также социальными преобразованиями, в частности ростом роли профессиональных солдат и постепенным отходом от феодальной модели мобилизации. Появились постоянные гарнизоны, военные академии и системы рекрутирования, что сделало армии более подготовленными и боеспособными. Государства начали устанавливать стандарты оснащения, экипировки и обучения, формируя военную бюрократию и укрепляя контроль над вооружёнными силами [Фишер, с. 62–68].