«Эксперимент, будь то реальный или мысленный, призван давать ответ на вопрос: «что будет с объектом – реальным или идеализированным, – если мы совершим с ним такие-то и такие-то преобразования, поставим его в такие-то и такие-то условия?»»[121].

Проведение социального эксперимента (если, конечно, это реальный эксперимент, а не мысленный), как правило, сталкивается со следующими трудностями:

1) этот эксперимент связан с воздействием на других индивидов и потому всегда имеет определенные моральные и юридические ограничители;

2) данный эксперимент имеет большие сложности в величине своей воспроизводимости; многие социальные эксперименты можно провести только один раз или несколько раз;

3) все социальные эксперименты проводятся в конкретных социально-исторических условиях, многократное воспроизведение социальных экспериментов в одних и тех же условиях практически невозможно;

4) некоторые социальные эксперименты могут оказать неблагоприятное воздействие на общество и его внешнюю среду существования.

Таким образом, социальный эксперимент, хотя и является достаточно эффективным средством социального исследования, тем не менее достаточно ограничен по сфере своего возможного применения.

Процедура социального измерения (процедура, с помощью которой один социальный объект сравнивается с некоторым эталоном (единицей) – другим объектом и получает числовое выражение в определенном масштабе или шкале) предназначена для повышения точности наших знаний о социальных процессах; она широко применяется как в социальном наблюдении, так и в социальном эксперименте.

Теоретический уровень социального познания складывается из множества различных методов познания – индукции, дедукции, синтеза, анализа, аналогии, моделирования, интерпретации, исторического метода, математического метода, статистического метода и т. п. Главная цель всех этих методов в совокупности – обеспечить создание «теоретической социальной онтологии», «особого теоретического мира» моделей, понятий, теорий, адекватно отражающих социальную реальность.

«Теоретическое мышление стремится к построению особого «теоретического мира», который имеет свою «онтологию», представляющую некоторое многообразие в единстве и единство в многообразии»[122].

Начинает же теоретическое познание, как правило, с того, что «исправляет» и «модифицирует» подходы обычного, традиционного человеческого мышления.

«Теоретическое познание на своих первоначальных стадиях выступает как активное преобразование имеющихся дорефлективных представлений «здравого смысла», «повседневного мышления»»[123].

В социальном познании стереотипы здравого смысла, обыденно-житейского мышления бывают особенно сильны; традиционный, «повседневный» человек считает себя знатоком по отношению практически ко всем проблемам социальной жизни: политическим, социологическим, экономическим, правовым и т. п. Если, например, физиком себя почти никто не мнит, кроме людей, получивших специальное физическое образование, то экономистом, например, мнит себя каждый второй или третий, и причем без всякого экономического образования.

Социальная онтология, выстраиваемая на теоретическом уровне социального исследования, помогает осуществлять научное предвидение, прогнозировать с высокой долей вероятности те или иные социальные процессы или события. В отличие от естественно-научного предвидения социальное предвидение никогда не может претендовать на абсолютную точность; наоборот, оно всегда базируется на вероятностном знании, при этом чем более «дальним» по своему характеру является социальный прогноз, тем менее достоверным будет такое знание.