– Ты… ты говорила, что кулон – единственное, что у тебя осталось от матери. Это значит, что она…

– Мне было шесть, когда на город напали, – впервые за весь вечер заговорила девушка. – Я тогда была в лесу. Думаю, ты помнишь – там дремучие леса. И за год все не обойдешь. Взрослые боялись в него ходить, а детей тем более не пускали. Но мама не боялась меня отпускать. Я всегда возвращалась домой. Она говорила, что не иначе как духи приглядывают за мной. И в тот день я ушла в лес. Когда подходила к городу, услышала запах дыма. Когда добежала до города, единственным, что предстало предо мной, было пепелище. Обезумевший заклинатель. Один из тех, что, связавшись с духами тьмы, лишились рассудка. Его потом ликвидировали. Да только до этого он успел уничтожить с десяток городов и деревень. Потом меня приютила бабка из соседней деревни. До недавнего времени я жила с ней. Бабка Анфиса была ясновидящей. Перед смертью она сказала, что я должна прийти в этот город и попросить тебя отвести меня в столицу.

– Что ты хочешь найти в столице? – Мирослав помрачнел от этого рассказа.

– Не могу пока сказать. Может, позже скажу. Ты уж извини, но хоть ты и мой отец, но знаю я тебя меньше дня, – девушка взглянула на него.

– Понимаю, – мужчина невесело усмехнулся.

– Я пойду спать. Спокойной ночи.

– Спокойной.

Девушка ушла, погладив ящера на прощание. Тот грустно посмотрел ей вслед, а затем свернулся клубком и уснул. Мирослав смотрел на огонь и думал, думал, думал.

К следующему городу они добрались к полудню. Дмитрий возмущался из-за того, что они слишком долго шли. Мирослав разводил руками и говорил, что это не в его власти. И если Дмитрий хочет, чтобы шли быстрее, то пусть сам договаривается с ящерами. Дмитрий косо глянул на существ и досадливо шикнул. Ящеры шли быстро, вот только они постоянно ходили кругами, играли друг с другом, ластились к своим наездникам.

– Что у них за эйфория такая? – возмущался Мирон.

– Да, могли бы с тобой поделиться, а то твоя унылая рожа нам атмосферу портит, – проворчал Еремей.

Мирон ничего не успел ответить в ответ, потому что в следующий миг его по лицу ударила ветка, до этого отведённая Ратибором.

– Извиняюсь, – опасливо сказал Бор.

Назревающую истерику Мирона прервал Мирослав своим радостным воплем.

– А вот и город! А ты, Дмитрий, возмущался. Пришли же!

Дмитрий ничего не сказал в ответ. Он молча повёл своего ящера в сторону города. Город назывался «Селезень». Название было оценено Маратом, который предложил спросить, есть ли у горожан статуя, олицетворяющая символ города. Юношу проигнорировали, что не умерило его пыл.

Дмитрий направился прямо к центру города, где находилась ратуша. Это было высокое серое каменное трёхэтажное здание, украшенное скудной лепниной. Отправив всех, в том числе и Мирослава, в расположенную рядом харчевню, Дмитрий ушел к городскому управляющему.

Компания дружно разместилась в харчевне, слегка нервируя местное население. Мирослав, к удивлению Еремея, вёл себя достаточно прилично, в драки не ввязывался. Юноша даже ущипнул себя, когда Мирослав доброжелательно улыбнулся мужчине, наступившему ему на ногу три раза, и просто посоветовал сгинуть. Дмитрий вернулся спустя час. Он был недоволен.

– Что случилось? – доброжелательно спросил Мирослав. Он так часто улыбался всем проходящим мимо, что Еремей боялся, что это войдет у него в привычку.

– Мы должны были здесь переправиться с помощью телепорта. Но эти гении в ратуше не знают, как им пользоваться, – Дмитрий взял со стола оставленную ему кружку с морсом и отхлебнул.

– Он хоть в рабочем состоянии?