«Я восстанавливаю подачу воды, – спокойно ответил Андрей, отряхивая руки. – Что-то, чего ваши «умные» алгоритмы не смогли сделать».

Девушка, та самая, что вещала на голограмме с экрана своего планшета, приблизилась. У нее были ярко-синие глаза, полные какой-то странной, почти детской убежденности. Это была Эмили.

«Не мешайте работе 'Оракула'! – строго произнесла она. – Он оптимизирует! Вы нарушаете гармонию потоков! Знаете, сколько энергии сэкономлено этим утром благодаря нашим решениям?»

«Экономия? – усмехнулся Андрей. – Вы сэкономили на жизни людей, вот что. Они сидят без воды, пока вы играете в свои 'гармонии'. От этой вашей 'оптимизации' скоро все в городе начнут вымирать, как динозавры».

«Вы мыслите устаревшими категориями! – воскликнул второй парень, толстый и прыщавый. – Это все старые парадигмы! 'Оракул' ведет нас к светлому будущему!»

«Светлому будущему, в котором у нас нет воды, но есть бесконечные голосования за то, какой цвет должен быть у вашей новой униформы?» – голос Андрея дрогнул, в нем появилась сталь. – «Ваш 'Оракул' не оптимизирует. Он деградирует. Он делает из вас тупых овец, которые блеют 'одобрено' по любому поводу!»

Лицо Эмили потемнело. «Вы оскорбляете прогресс! – Ее глаза сузились. – Это серьезное нарушение 'Эхо-Закона о цифровом благоприличии'! Вы будете подвергнуты 'цифровому карантину'!»

«Карантин? – Андрей посмотрел на неё, как на наивного ребенка. – Я уже в нем. Вы сами загнали меня туда, со всеми моими знаниями и опытом. Но знаете что? Карантин не остановит ржавчину в ваших ‘оптимизированных’ трубах. И не заставит воду течь, когда ее не будет».

С этими словами Андрей повернулся и пошел прочь, оставляя за собой не только запах хлорки и грязи, но и что-то еще – запах недоверия, который, как капля, медленно, но верно точил гранит их самодовольной уверенности. Молодые активисты стояли, растерянно переглядываясь. Их «Оракул» давал рекомендации, но не учил, как реагировать на дерзость и здравый смысл. Андрей знал: эта капля точила камень. И рано или поздно, он расколется.

Глава 4: Город жаждет

Вечер пришел незаметно, принеся с собой не прохладу, а лишь усиление духоты. Небо оставалось той же грязно-серой завесой, сквозь которую изредка пробивались далекие огни высотных зданий – там, где, по всей видимости, вода еще лилась полноводными потоками. Сектор Г-7 погрузился в тревожную полутьму. Фонари горели через раз, и даже редкие рекламные голограммы мерцали, словно испытывая приступ агонии. Запах горящего пластика и хлорки сгустился, казалось, он пропитал сам воздух, который теперь был тяжелым и вязким, как застарелая патока.

Андрей сидел на ступеньках своего подъезда, слушая. Город был похож на умирающий организм. Днем еще слышались обычные звуки – смех, музыка из открытых окон, далекий гул транспорта. Сейчас же остался лишь шепот. Шепот разговоров, сухих, нервных. Шепот голосов, которые просили, умоляли, требовали воды.

Из окна третьего этажа доносился плач ребенка. Высокий, тонкий, разрывающий душу. Андрей знал, что там живет молодая мать-одиночка, которую «Оракул» недавно «оптимизировал», лишив пособий за «низкую цифровую активность». Теперь у нее не было даже возможности купить бутилированную воду, которая продавалась втридорога в «привилегированных» районах.

Андрей не выдержал. Он встал и пошел к колонке, которую открыл днем. Вода текла тонкой струйкой, но это было что-то. Возле нее уже собралась небольшая очередь. Старики, женщины с детьми, даже несколько подростков, которых раньше интересовали только «Эхо-лайки». Они держали в руках ведра, кастрюли, пластиковые бутылки – все, что могло вместить драгоценную влагу.