– Теперь я тут живу, а ещё позавчера жила в интернате.

– Сколько лет? – пытливо высунулся в окно левой рукой грозный охотник, пытаясь быть на расстоянии вытянутой руки, с небритой сединой по лицу и загадочным водочным запахом изо рта вчерашней ещё консистенции, сдобренным утренней порцией табака.

– Восемнадцать, – ответила Маргарита, разглядывая его в ответ, не улыбаясь, но водя лицом из стороны в сторону, показывая собственные профили, которые, она знала, по причине малого носика и озорной порхающей мимики вдоль нежных поперечин скул притягательны для юрких взглядов мужчин.

Её прямой нос в определённых ракурсах казался курносым, большая распахнутая улыбка обнажала ряды ровно длинных зубов, что большая редкость и удача. Да и во всей её внешности просвечивало девичье своеобразие, равных которому суровый охотник ещё не встречал. Маргариту не портили даже быстро смывшиеся красные прыщики, в её случае смотревшие на него с вызовом, и чуть выдававшийся вперёд нежным лезвием твёрдый подбородок. Она часто смотрела исподлобья, что также пришло с ней из замалчиваемых тайн районного интерната.

– Ааа! Ты – барин! – вдруг поняла девушка тогда и враз успокоилась. – Мне рассказывали про тебя…

Глава поселения на контрасте смог различить, что до сего момента новая селянка напрягалась его обществом.

– Что именно? – заглушил мотор Илья Игоревич, хрустнул дверью и вышел ей навстречу.

– Да разное! – отмахнулась молодка, поглядев дерзко ему в глаза во весь свой возможный размах, откинув назад голову с волосами до плеч, точно держа дистанцию при помощи острого подбородка. – Свози меня, барин, вещей в дом купить. Можешь? Сама я не справлюсь – далеко да тяжело…

Телесно ощутил вдруг старый охотник, как что-то новое и чужое поселилось в его голове, встряхнув разом закалённую нервную систему.

– Которых? – ломался для вида глава поселения, готовый уже ехать не позднее чем завтра.

– Разных, – мягко прошептала она, точно обещая что-то. – Кровать нужна, шкаф, холодильник и прочее. У меня вообще ничего нет. Один матрас.

– Свожу! – с вызовом резанул Илья Игоревич, потягиваясь с хрустом. – Моя задача тут помочь всем, включая новеньких.

– Правда? – будто не поверила лукавая Маргарита, пряча сарказм. – Мне нужно помочь. Никого тут не знаю. Даже чайника нет. Ты – Илья?

– Да, я – Илья, – задохнувшись подтверждением и тем, как звучно его имя прозвучало в её устах, отозвался он. – А ты, значит, – Рита… – с придыханием подержал он имя её во рту. – Подходит тебе…

– И тебе…

– А деньги-то есть? – с ухмылкой вызнал старый охотник. – На холодильник…

– Деньги – есть… – шёпотом и разделив слова выдохнула девушка вкусно ему в лицо и, не прощаясь, ушла. Незавершённость беседы оформилась цепким ментальным крюком, вроде тех стальных, что использовали его работники в отведённом месте уже через полчаса, развесив добытое порохом, потом и дробью.

Домой, тогда ещё в старый дом, глава поселения вернулся романтично настроенный, приятно размышляя о новой своей подопечной. Дал указания разгрузить машину и немедленно заняться мясом. Ещё немного подумав, указал к утру помыть машину.

Следующим утром перед самым днём, солнечным и весенним, Илья Игоревич в назначенное время проследовал к свежему крыльцу на помытой машине, расслабленный от долгого сна после долгой охоты, зная, что супруга его в неблизкой квартире в районном центре, что сам он выбрит и наодеколонен, обряжен в джинсы и ветровку и вид имеет вполне приличный, чтоб показаться на глаза юной деве.

К нему вышли в самом лучшем, что имелось, – в летнем пёстром платьице до коленей, при грубых ботинках, что при всём прочем дало интересное сочетание, взволновавшее романтичного барина. Она была с непокрытой головой, распущенными волосами и тем же пуховиком, чтоб совсем не замерзнуть. Лучший вид её, как мерещилось ему позже.