В одной из тетрадей, ему попались страницы с короткими стихотворениями, переведенными на английский – наверное, в качестве упражнения. Он стал читать их – все так же рассеянно, едва вникая – и вдруг вздрогнул, напрягся, замер, наткнувшись на четыре строки, подчеркнутые красным. У него подогнулись ноги, он сел за стол, впился взглядом в разлинованный лист. Твердил слова про себя, шевелил губами, шептал их вслух.
You will lose me on a cold night under a blanket of hostile darkness, but we’ll meet under another Sun if you look for me hard enough21, – перечитывал он вновь и вновь. Искры вспыхивали у него перед глазами, мысли словно взбесились, не поддаваясь контролю. Преграды пали, подточенные последней каплей, хлынул поток. И, не разбирая, захлестнул собой все.
В те секунды Иван понимал: его разум переходит в новое качество – навсегда. Вырывается на свободу, сбросив путы, или сам влечет себя в худшую из темниц – не суть важно, имя им одно и то же. Прочь названия, и демоны прочь; в новом качестве – спасение, панацея.
Он теперь видел все без помех: Нок не покинула его, то был лишь трюк, хитрость мелкого враждебного мира. Их совместный космос простирается куда дальше – она знала, чувствовала это еще до их встречи. Она заранее подала ему знак, заготовила для него послание, в котором все сказано предельно ясно. Без недомолвок, без умолчаний!
Иван просидел над раскрытой тетрадью несколько часов. В середине ночи Пим принесла ему воды с лимоном и немного риса. Он обернулся к ней, и она отшатнулась, увидев, каким огнем горят его глаза.
«В нем дух скорби, он ведет с ним битву», – сказала она матери, но это было очень далеко от правды. Иван больше не имел времени на скорбь. Он был человеком действия, умеющим добиваться цели. И теперь у него появилась самая важная в жизни цель.
Шаг за шагом в его в голове выстраивался план действий. Бревич осознавал всю сложность задачи, но не сомневался, что решение найдется. Чувствуя, что пока не готов гадать, он не пытался наделить смыслом понятие «другого Солнца». Просто знал, что такое место есть.
ТЕО
Глава 11
«Я родился на острове, на берегу моря, но оно было не такое, как здесь. Там были скалы, были набережные и пляжи – но совсем не такие, как здесь. Были праздные отдыхающие – не такие – были лавки торговцев и кафе по всему променаду, красно-коричневые, равнодушные ко всему холмы и разбросанные по ним виллы, будто обсыпанные сахарной пудрой.
Мое появление на свет отмечали торжественно и пышно. Наутро в палату к матери, едва оправившейся от родов, вломились бесцеремонные родственники. Они хватали меня на руки, тискали и теребили, щипали за щеки грязными руками, пока я не начинал заходиться в плаче. Им хотелось убедиться, что я из их племени, их стаи – в тот момент у меня еще не было сил по-настоящему их разочаровать. Так же как и в первые дни дома, в череде застолий, когда родители сбивались с ног в судорожном гостеприимстве, чтобы разделить радость с нашей большой родней, хотя причин для радости было еще не много. Я, как все новорожденные, не являл собой ничего, кроме биомассы, совокупности макромолекул, и никто не мог тогда предсказать с уверенностью, разовьюсь ли я в нечто большее. Никто не знал, но мои близкие верили в меня – как верят в прочих младенцев во всех концах света. И я оправдал ожидания: когда мне исполнилось шесть лет, произошло главное событие моих жизней, сколько бы их в конце концов ни оказалось. Никто его не заметил и не оценил по достоинству, и сам я понял его суть много позже – а тогда лишь почувствовал небольшой шок…»