Он снова обратится к Сергею:

– То есть ты хочешь сказать, что, если бы у нас был орган, улавливающий тахионы, мы могли бы также видеть картину будущего, как видим глазами картину настоящего, улавливая фотоны?

– Именно! Хотя, возможно, такой орган у нас и есть, просто мы не умеем им пользоваться. Иногда только. Бывает же интуиция…

– Сравнил: интуицию и зрение!

– Ну, может, тахионы мы ловим хуже, чем фотоны… Или их меньше…

– Ребята, а давайте проведем научный эксперимент, прямо сейчас, здесь! – предложит Ярослав.

– Какой?

– Идея такая: сажаем вот тут испытуемого и кладем перед ним на стол игральную карту рубашкой вверх.

– То есть он не знает, какая это карта?

– Нет, не знает. И мы предлагаем ему угадать ее. Как только он называет карту, пусть сам ее тут же переворачивает, причем, как можно быстрее, и видит: угадал или нет.

– И в чем суть?

– Получается, что момент угадывания карты от момента ее вскрытия отделяет буквально мгновение, доля секунды. То есть очень тонкий слой времени. Если, как говорит Серега, тахионы существуют и прилетают к нам из будущего, и мы способны воспринимать от них информацию, то сквозь такую тонкую пленку, как доля секунды, они, наверное, надежнее донесут нам что-то. И эта будущая карта должна как-то нарисоваться в нашей голове!

– Ерунда. Ничего ты не увидишь, – скептически скривится один из ребят.

– Может, и не увижу, а, может, и увижу. Или по-другому как-то почувствую… Не попробуешь – не узнаешь!

– Я согласен! Эксперимент – критерий истины! – горячо и авторитетно поддержит Серега. – Если мы увидим, что процент угадывания карты будет выше, чем одна тридцать шестая… ну, то есть простая вероятность… Значит, что-то есть! И мы найдем эту суку корявую, основу всех предсказаний, гаданий и интуиции! И тогда под магию в очередной раз можно будет подвести строгую научную базу! Физика – рулит!

Для чистоты эксперимента в качестве испытуемых будут привлечены лица с разных факультетов, разного пола и даже разной степени опьянения. Последнее, правда, получится само собой, так как опыт продолжится почти до утра параллельно с празднеством. Счетная комиссия из девочек с мехмата будет вести строгий учет получаемых результатов. Наука!..

Однако все это будет через шесть лет. А пока Ярослав, волнуясь, протянул руку, чтобы взять первый в своей жизни экзаменационный билет. И в момент, когда он поднял со стола плотный листок бумаги, но еще не перевернул его текстом вверх, он вдруг понял, что знает: какой там номер. И увиденная спустя секунду цифра «девятнадцать», написанная размашистым почерком математички, стала всего лишь подтверждением уже состоявшейся догадки.

Это был крах. Ярослав тупо смотрел на единицу с девяткой и не знал, что делать.

– Какой номер билета? – спросила напудренная седая завуч, Алевтина Николаевна, которая возглавляла экзаменационную комиссию из двух человек – ее и математички. До того, как стать завучем, Алевтина Николаевна тоже вела математику.

Ярослав, запинаясь, выдавил из себя ненавистную цифру.

– Проходи, садись за парту и готовься.

«Что же делать?» – мысли в голове Ярослава смешались. У него пока вообще не было опыта сдачи экзаменов, и он не знал, например, что можно попросить второй билет с понижением оценки на один балл. В конце концов, это была бы верная четверка: весь остальной материал он твердо знал на «пять».

Но Ярослав просто поплелся к свободной парте, кляня себя за то, что не использовал вчера возможность, в конце концов, просто вызубрить теорему, не понимая ее, как это делают многие девчонки, даже отличницы. Ну, или заготовил бы шпаргалку или «медведя». Об этих способах он знал, хотя никогда не прибегал к ним.