Именно поэтому сидящий напротив Шахова курьер из «Ингури», популярного грузинского рестро на Некрасовском валу, вертелся как шашлык на шампуре. Он потел и клялся, что он получил и принес пять тысяч, как договорились, и ничего не знал о нехватке одной тысячи.

Найти тысячу была моя работа. И директор «Ингури» был покруче, чем Эдит из Rudy’s. Но я всегда находил деньги. (Это не значит, что деньги возвращались по адресу. Товарищ Шахов знал, что есть мздоимцы и покруче его, и если речь шла о партии или милиции, прикусывал язык.)

Порою Шахов одалживал меня друзьям и коллегам. Я раскрыл растрату в «Елисеевском». Конечно, заведующая Галина Ивановна могла бы и обратиться в милицию, но тогда милиция могла обнаружить больше, чем простое хищение, и кому это надо? Проблемы надо решать как можно тише. Галина Ивановна ценила тишину и снабжала меня по-царски. В стране победившего дефицита такой доступ ценился больше, чем деньги.

Наконец, цеховики, теневые производители с невообразимыми состояниями, московские Джобсы-Гейтсы. Как представитель Шахова я посещал сходки в Ялте и Сочи. Здесь мне было достаточно знать, кто в чем врет, как у кого идут дела, на кого Шахов мог положиться и на кого нет.

Чего-чего, а денег у меня хватало, JC; намного больше, чем я мог потратить, что было общей головной болью для цеховиков, которые жили в страхе предрассветного стука в дверь и умирали молодыми, ибо ни один кардиолог не может спасти сердце, которое живет под таким стрессом (добавьте три пачки в день и жирное мясо поздно на ночь).

И тут мы попадаем в тупик.

Я уже видел, что JC начинал ерзать от любой моей истории, даже косвенно связанной с нарушениями закона. Парадокс? Шехтер коррумпирован насквозь, и работа на него делает меня таким же коррумпированным. Какая разница, что я в некотором деле восстанавливаю справедливость; я коррумпирован по ассоциации, и, как ни верти, мой «облико морале» добела не отмыть. Диапазон толкований был от Большого Негодяя до Мелкой Сошки. То есть, может, моя коррумпированность и не тянула на то, чтобы дать мне от американских ворот поворот и отменить визу? На-а, овчинка-выделка… Но, конечно же, с таким прошлым работа на ЦРУ была немыслима. «Холодные руки, горячее сердце» – во всем мире формула одна и та же.

Моя ошибка. Опять все те же грабли.

Я думал, что чувак из ЦРУ может подняться над такой мелочью, как переадресовка пары тысяч рублей. То есть я уверен, что в Агентстве были люди, которые могли подняться и выше, но они уже поднялись, они сидели так высоко, что мне до них было просто не добраться. Вместо них я имел дело с лузером, который верит во все конституционные поправки и следует всем заповедям.

Что же делать, если такую карту сдала мне фортуна. Будем играть.

JС решил взяться за американизацию Закса на полном серьезе.

– Ты когда-нибудь суши пробовал?

Я сознался в невежестве.

– В России нет суши, так ведь?

Опять двадцать пять. Придушил в себе каламбур «одна шестая».

– В России много чего нет.

Меню в «Орока Суши» было просто, как правда. Суши-сашими-удон-терияки-темпура. Для меня это читалось как вступительные титры фильма Куросавы. Я сжал зубы. Все ясно: меня проверяли. Не было дня, чтобы Америка меня не проверяла. Но я готов. Я сдам все экзамены, какие есть. Всегда сдавал. На одном дыхании.

Презентация меня покорила. Эти пластиковые кусочки, разбросанные под неожиданными углами, разделенные зелеными стеночками на тусклом черном подносе, – это мое. Гастрономический «Морской бой». Цусима! А нежный вкус тунца-лосося-краба – это уже, пардон, халява.