– Да, мам, конечно. Я пойду спать. Спокойной ночи.

И я осторожно прошла мимо нее к лестнице, ведущей в мою комнату.

***

Хлоя села в автобус и закинула ноги на сиденье напротив. Болтая стопами, то вправо, то влево, рассматривала звездочки на своих кедах. Прикольные, люблю их. Только надо будет купить синие шнурки.

– Девушка, уберите ноги с сиденья!

Она обернулась. На нее смотрела какая-то толстая тетка с недовольным лицом.

Хлоя показала ей средний палец и вернулась к изучению кед.

Мысли лениво болтались в голове, действие косяка почти что угасло.

Классный был вечер. Девчонка хоть и зеленая совсем, но с потенциалом. Видно, что ей правда интересно все это. Так, конечно, забавно, когда они теряют всю эту невинность – первая сигарета, первый косяк…Интересно будет накурить ее. Когда я впервые попробовала курить? Задумалась. Сигарету лет в одиннадцать, а травку…может в четырнадцать? Не, ну она смешная, конечно. Стеснительная такая, иногда беспомощная, как младенец. Но пытается быть крутой. Она улыбнулась, вспомнив, как важно Фло взяла сигарету, не умея при этом затягиваться. Любопытно, что там у них за фабрика. Может и будет какая-то польза от этой дружбы. Надо сходить с ней на концерт, показать ей настоящую музыку. Девчонку-то и направить некому. Дружит с какой-то дурындой со школы. Да и где ей нормальных подруг взять в этом ее снобском райончике. Ничего, Фло, теперь у тебя есть Хлоя! Она сладко потянулась и задремала под мерное покачивание автобуса.

***

– Оскар, я волнуюсь за нее, – миссис Уайт скинула с плеч кружевной халатик изумрудного оттенка и осталась в короткой сорочке в тон халату. Она села за туалетный столик, включила лампочки, обрамляющие зеркало, заколола свои белокурые волосы и стала наносить на лицо крем.

– Девочке семнадцать лет! Вспомни себя в ее возрасте! – мистер Уайт лежал в постели с газетой в руках. Над ним горел ночник – единственный источник света в спальне помимо зеркала жены.

– Я всегда была благоразумна! – возразила миссис Уайт – Я знала, что фабрика перейдет мне, и что это ответственность, и что мои родители потом и кровью построили этот бизнес. И я принимала эту ответственность!

– Эмма, она один раз сходила в кино и вернулась в полночь. Никто не говорит, что она отказывается от ответственности! – мистер Уайт отложил газету, осознав, что почитать сейчас не удастся.

– Да, но… она не выражает энтузиазма.

– Энтузиазма в чем?

– Она не интересуется делами фабрики, не спрашивает, что происходит, а ведь ей потом с этим работать!

– Она знает, что ее научат всему в университете. Эмма, ты требуешь от девочки слишком многого. Как у нее с оценками?

– Успеваемость очень хорошая, – вынуждена была признать миссис Уайт.

– Ну вот видишь! Тебе не о чем беспокоиться. Иди ко мне. – мистер Уайт привстал с кровати и распахнул объятия навстречу жене.

Миссис Уайт выключила освещение на туалетном столике и направилась к мужу.

Он обнял ее и поцеловал в пахнущую кремом шею.

– Я завтра все-таки кое-что проверю, – прошептала миссис Уайт – позвоню этому Уильяму с утра.

И, наконец откинув мысли о дочери, она поцеловала мужа.

***

Я спустилась к завтраку. Голова немного гудела, но не так ужасно, как в прошлый раз. Кажется, Хлоя что-то говорила про то, что, если заедать алкоголь, похмелье потом меньше.

В столовой уже стояли хлопья, пачка молока и пустая миска. Я налила себе молока и добавила хлопьев. Зашла мама.

– Доброе утро, родная! – она поцеловала меня в лоб. Я удивилась.

– Доброе, ма!

Мама села напротив.

– Ты ешь, набирайся сил перед школой. А потом ты дашь мне номер Уильяма, и я ему позвоню.