– Конечно! Это последний альбом Siouxsie and the Banshees, в том году вышел.

Я взяла в руки квадратный конверт. Первое, что бросалось в глаза – название альбома. На ярком цветном пятне белым шрифтом значилось – «Kaleidoscope». Остальная часть обложки была выполнена в приглушенных, практически монохромных оттенках. Правую половину пространства обложки занимала группа на фоне стены, выполненной по типу жалюзи.

– Теперь я поставила сторону А. Пошли допивать пиво, – предложила Хлоя.

Мы вернулись на подушки.

– Расскажи о себе, – в глазах Хлои скользил интерес.

Я начала рассказ о себе и своей семье под играющую песню «Happy House».4

Символично, однако – подумалось мне – с виду-то и правда у нас счастливый дом, но так ли уж прям на самом деле?..

Обрисовав общими мазками, где живу и учусь, кем работают мои родители, я замолкла.

– Да ты из богатеньких! – присвистнула Хлоя. – Шоколадная жизнь у тебя, я смотрю.

Я закатила глаза.

– Все так думают. Только фабрика нам досталась от бабушки с дедушкой по маминой линии. И дела там сейчас так себе. А дом куплен тыщу лет назад, сейчас мы не смогли бы себе позволить жить в таком районе.

– Ясненько, ясненько.

По тону Хлои я поняла, что не особо ее убедила и решила сместить фокус внимания на нее:

– А ты давно тут работаешь?

– Полтора года. Меня взяли, когда им понадобился кто-то, кто разбирается во всей этой манчестерской музыкальной движухе.

– Ты училась где-то музыке?

Хлоя усмехнулась.

– Да, в подворотнях и на концертах.

Видя мой ожидающий пояснений взгляд, она продолжила:

– Я не закончила школу, ясно? И поступать никуда не поступала. Устроилась сюда, и считаю, что это заебимбо. Я занимаюсь любимым делом, мне все в кайф.

Заметив ее воинственный вид, я принялась ее убеждать:

– Да я и не думала осуждать тебя! Знала бы ты, как я ненавижу школу, и насколько у меня унылая жизнь!..

Хлоя заулыбалась.

– Охотно верю! Ну так давай мы раскрасим немного твое уныние, а?

И с этими словами она достала не пойми откуда взявшийся косячок.

– Это что, травка? – мои глаза, наверное, выглядели сейчас, как чайные блюдца.

– Она самая! Ну а что, курить ты уже научилась, затянуться сумеешь, – Хлоя улыбалась мне невинной улыбкой. Будто предлагала мороженое.

Я заколебалась. В школе нам читали лекции о том, что наркотики – это ужасно. И все наркоманы начинают свой путь с безобидной травки. Какой я стану после того, как покурю? Что буду чувствовать? Как поеду домой? Что, если я нанесу себе какой-то непоправимый вред?

– Нет, спасибо. – я твердо покачала головой и отстранила ее протянутую ладошку с самокруткой.

– Как знаешь, принцесса Диана, – хихикнула Хлоя – мне больше достанется.

– Не называй меня, так пожалуйста. Меня зовут Флоренс, – серьезно сказала я.

– Да без проблем, не буду. Расслабься ты! Вот же напряглась.

Хлоя вышла с косяком на задний двор, а я продолжила слушать «Калейдоскоп».

Мне очень нравилась Хлоя. Столько в ней было свободы, безмятежности, уверенности в себе. Вот бы мне обладать хотя бы десятой долей ее качеств!

Через несколько минут она вернулась и раскинулась рядом со мной на подушках. От нее пахло чем-то древесным и землистым с примесью трав.

– Поставь снова на сторону «B», – лениво попросила она и хихикнула.

Я выполнила ее просьбу и осталась у полок с пластинками. Было так здорово находиться среди такого количества музыки! Это даже сложно объяснить или описать, их же невозможно послушать все одновременно, ты просто смотришь на них. Но от одного вида этого многообразия и богатства музыкальной палитры захватывало дух покруче, чем при созерцании какой-нибудь древней реликвии в музее. Я прошлась вдоль бесконечных рядов, слегка дотрагиваясь кончиками пальцев до бумажных конвертов.