Дома никого не было. Чудесно. В последнее время родители частенько задерживались на работе допоздна. Подумалось, что и я в скором будущем львиную долю своей жизни буду посвящать фабрике. От этих мыслей у меня скрутило живот. Сказать маме о том, что я не хочу управлять фабрикой, у меня язык не поворачивался. Но хуже всего, я не знала, что мне ей противопоставить. Если не фабрика, то что? Кем я хочу быть? У меня не было ответа на этот вопрос. Да, у меня хорошие оценки почти по всем предметам. Разве что физика проседала немного. Но ни к чему я не испытывала искреннего интереса. Я просто зубрила, вдалбливала в себя эти бестолковые факты и формулы. Потому что, если ты учишься в Левеншулме, ты должна зубрить. Вздохнув от этих мыслей, я повесила сумку с тетрадями на спинку стула и театрально произнесла: «Я подумаю об этом завтра», представляя себя Скарлетт О’Хара. Поставила купленную в понедельник пластинку на проигрыватель – его, кстати, пришлось забрать из гостиной. И под звуки песни «Двойное испытание»6 открыла шкаф в поисках вещей черного цвета. А это и правда было испытанием, потому что мой гардероб состоял в основном из мягких пастельных оттенков голубого, лилового, розового, персикового и более редких акцентных синего, зеленого, винного цветов. В основном одежду мне помогала подбирать мама. И я, в общем-то, не была против. Но сегодня я взглянула на свой гардероб критическим взглядом. Розовые свитерочки в ромбик, юбочки в клетку, брючки с идеально ровными, отутюженными стрелками – от всего этого хотелось завыть. Такую одежду должна носить образцово-показательная девочка. Я и была ей, этой девочкой. Но сегодня побуду кем-то другим. С этими мыслями я принялась потрошить шкаф.

Меня прервал телефонный звонок. Я подняла трубку.

– Алло.

– Флоренс? Привет!

– Привет, Уильям!

– Отец передал мне, что ты звонила. Я был в отъезде.

– Я? Не помню что-то, – я наморщила лоб – ах точно! Было такое. Несколько дней назад. Хотела сказать спасибо за то, что прикрыл меня перед мамой.

– Пожалуйста.

Ну вот опять. Что мне ему говорить?

– Ну ладно тогда, пока, – начала было я.

– Подожди, не вешай трубку, – неожиданно перебил Уильям – сегодня будет концерт Magazine, ты не хочешь пойти?

– Я уже иду, с подругой.

– Я думал, ей не понравился постпанк.

– Это другая подруга.

– Ясно.

– Ну… Может пересечемся там. Спасибо еще раз, что прикрыл. Пока!

– Пока, Флоренс.

Я вернулась к изучению шкафа.

***

Уильям не сразу заметил Флоренс. Он был отвлечен на Томаса.

– До сих пор не могу простить себе, что не попал на матч, – сокрушался друг – историческое событие! Вот увидишь, об этой победе «Манчестер Юнайтед» еще долго будут помнить!

– Не сомневаюсь, – коротко кивнул Уильям.

Друзья общались возле входа в концертный зал. Когда Томас тушил сигарету, Уильям заметил, как мимо прошла Флоренс в компании синеволосой девушки. Он не сразу узнал ее – выглядела она не так, как обычно. От милого мягкого облика не осталось и следа. Девушка полностью была одета в черное: футболка, кожаная юбка чуть выше колена, сапожки, доходящие до щиколоток. Рваные колготки в сетку не только на ногах, но и на руках. Только начес из русых волос выделялся пушистым облаком. На контрасте со светлыми волосами выступали глубоко подведенные черным глаза. На мгновение Уильям решил, что обознался. Но тут Флоренс тоже его заметила и крикнув: «Ребята, привет», скрылась в глубине входа, увлекаемая своей спутницей.

– Это кто сейчас был? – Томас засунул пачку «Пэлл Мэлл» в карман.

– Флоренс, подруга Оливии.

– Да ты гонишь! Томас заглянул в распахнутую входную дверь. Но, разумеется, уже было слишком поздно, да и слишком темно внутри клуба, чтобы кого-то разглядеть.