Морпех неосознанно начал водить по себе руками, словно пытался намазаться кремом от загара – каждый участок тела, каждый квадратный дюйм, ведь все знают, каким опасным стало в последние сотни лет солнце. Где-то между лопаток он нащупал толстый хобот рад-комара, которому, разумеется, не помешал впиться в спину тонкий комбинезон, крепко его обхватил и со всей силы выдрал из себя ценой вывиха собственного плеча. Из переломленного хобота вылилась кровь, только что высосанная из морпеха. Обессиленный Эхо не мог открыть глаза и тяжело дышал. Он хотел позвать на помощь Аваста, но то ли от слабости, то ли из-за очередных подсознательных инструкций промолчал. Несколько минут он пытался прийти в себя и водил руками по сторонам, пока не нашел спрятанный в ботинке стимулятор. Иероним поднес его ко рту и жадно выдавил всю порцию. Через минуту, а может, целую вечность он смог открыть глаза, поднялся с кресел и доковылял к своему рюкзаку, где нашел бинт, который сунул под комбинезон, чтобы из места укуса перестала течь кровь. Полностью изнуренный, он глотнул чистой воды и упал обратно на сиденья в надежде не умереть. Морфей сразу же принял его в свои целительные объятия.

Морпеху снилось, что Аваст заботливо вытаскивает его тело из винтокрыла, чтобы аккуратно закопать в землю – очень предусмотрительно, если учесть, сколько голодных хищников бродит в этих местах. В какой-то момент Эхо даже мысленно расплылся в благодарной улыбке, адресованной этому большому человеку, но потом задумался и засомневался… Какая, к черту, земля? Зачем он его закапывает? А что, если это не сон? В тот момент солдату казалось, что вся его жизнь – один сплошной сон, но так бывает лишь до тех пор, пока не проснешься и вновь не вкусишь ясность реального мира. Морпеха разбудил знакомый голос из рации.

– Аваст, Эхо! – вопил Каспер с небольшими помехами. – У нас форс-мажор! В смысле полная жопа! О господи!

Удар головой о землю окончательно привел Эхо в себя – бугай действительно куда-то его тащил, но из-за внезапно начавшегося сеанса радиосвязи уронил. Вокруг было светло, стоял красный полдень, душный и тягостный, как любой другой день. Винтокрыл тонул в летнем мареве в десятке метров от Эхо, и морпех удивленно смотрел на высившуюся над ним кибернетическую глыбу – Аваста.

– Прием, – ответил в рацию тот.

– Готовьте воробушка к взлету! Мы будем через пять минут! О, святые корпорации, мы не успеем!

– Что-то не так, доктор? – сообразила груда титана и мышц. – У вас же был четкий и беспроигрышный план?

– К черту его! Все провалилось! Это катастрофа! Готовьте взлет! Скорее! Эхо там?

Аваст посмотрел на лежащего в недоумении морпеха.

– Да, но его ранил комар. Вот… – Помощник на долю секунды задумался. – Привожу его в себя на свежем воздухе.

– К черту комара!

Каспер, не просто тяжело дыша, вопил в рацию – он хрипел, с трудом изрыгая воздух. Голос звучал жутко, как из преисподней.

– Все целы? – громко спросил Эхо, чтобы его слова долетели до приемника.

– Нет! В том-то и дело, что нет! Все пошло вразнос! Взлет! Срочно! – повторил Каспер и связь резко оборвалась.

Несколькими часами ранее все были еще целы и невредимы.

Город-на-деревьях спал сладким и безмятежным сном, не догадываясь о скорых и необратимых изменениях своего жизненного уклада. Манусиане в последний раз заснули свободными, умиротворенными людьми с простой, не слишком напряжной жизнью, а проснуться им предстояло уже в совершенно другом мире. Можно сказать, в эту ночь дрогнул и разрушился незримый барьер, отделявший их от остальной Пустоши – обители ужаса, тотального истребления и ежечасной борьбы. Теперь же два противоположных мира слились воедино, и манусиане очнутся – не только в прямом, но и переносном смысле – от блаженного полусна и окажутся лицом к лицу с творящимся вокруг них кошмаром.