Бернард испугался, что массивные лапы с грозными когтями зашагали к нему – но хищник двигался к озеру. Зверь вёл себя безмятежно, но шрамы на лице и теле намекали на многочисленные сражения и победы. Извилистый хвост украшали бусины и перья – и это было последнее, что заметил антополог, когда медведь нырнул в озеро и растворился в его глубинах без брызг и волнений воды.

Это точно было чудовище из лагеря – удар этой лапой несчастный запомнит на всю жизнь. От того особенно жутким представлялся факт, что чудовищем оказался человек. Научно – невозможно, и здравые мысли подсказывали списать всё на местные травы и еду. Но озеро не пропало, и цветы продолжали переливаться на ветру. Люди так мало знают об африканской культуре – могли ли они упустить из виду существование оборотней? Запросто. Хотел ли мистер Хаксли узнать о явлении больше? Ни в коем случае.

В племя учёный возвращался в спешке. Невзирая на растительность, преодолевал корни и лианы с завидным успехом. То и дело листва била его в лицо, сменяя мерцающие перед глазами вопросы. Знает ли племя о медведе? Хлыст… Почему существо оставило чужака в живых? Удар. Учуяло ли оно антрополога? Толчок… В опасности ли Ифе? Паутина… Шлепок… Падение…

Он добрался до поселения, потеряв равновесие и упав в грязь. Поблизости никого не было, ибо все работали и готовились к ужину. Нетерпение мешало сосредоточиться – Хаксли желал если не поделиться увиденным, то хотя бы отвлечься, и шагал к дому семьи Тайо.

Мужчина едва отдышался, когда на пороге Лунджил предстала перед ним с улыбкой. Её муж отлучился на охоту, а Ифе пряталась, по видимому, где-то на кухне. Тайо занимался перемалыванием в ступе ингредиентов, и никто не противился появлению, как считается, причастного к недавнему происшествию чужака.

– Сегодня у нас каша из молотой кукурузы. Это такое несчастье, что Майну не успел научить вас охотиться. Он ведь должен был помочь вам с каждым завтраком, обедом и ужином, – переживала женщина, приглашая Бернарда просушить одежду у очага.

– Да… Я даже не знаю – как это произошло. Я тут вообще многого не понимаю…

– Даже не представляю – каково вам сейчас. Говорят, в вашем мире давно живут в каменных коробках, а еду толком не добывают?

– Есть такое… И хижников у нас точно гораздо меньше. А где… где Ифе?

За занавесками раздался шум – что-то активно перемешали в большой таре. Затем из кухни вышла девушка с привлекательными чертами лица. Большие блестящие глаза кого-то мужчине напомнили, но лысая голова и минувшие события мешали сосредоточиться. И только вплотную подойдя к суженому, Ифе дала понять мистеру Хаксли своё присутствие.

Это была она – но лишённая тех прекрасных кудрей, которые так хорошо дополняли её образ. Она нисколько не смущалась, и ожидала искреннего восторга.

– Что ты сделала?

– Выбрала тебя, – ответила девушка с тоном что-то очевидного.

– Да, но волосы…

– Теперь в племени знают – я занята. Никто не будет на меня засматриваться кроме тебя.

Ифе стала как две капли воды похожа на Лунджил, и Бернарду стоило раньше догадаться, что местная традиция предполагала сбривание замужними женщинами волос. Но как бы не гордилась туземка поступком – в глазах мистера Хаксли она утратила частичку шарма. Стены плыли теперь перед его глазами, и образ медведя заполыхал в очаге треща древесным рыком. Антропологу срочно потребовалось подышать свежим воздухом.

Вечерело. Ну как же хотелось сейчас мистеру Хаксли сбежать! Но куда – обратно в Лондон? Нет, там его ничего не ждёт. В лагерь? Возможно, жизнь в лагере казалась проще, но ничуть не уютнее. В очередную случайную страну? Но где примут его с большим радушием, чем в племени Нанди?