– Если вы сейчас позовёте Шепарда, уверяю вас, он меня сразу узнает…

– Прошу, сэр, пройдите в комнату ожидания. – она повысила голос и указала рукой на соседнюю комнату.

– Да посмотри на фото! Там же моё лицо!

– Парень! Не задерживай очередь.

Сзади стоял большой боксёр с квадратной челюстью и заплывшим глазом. Его тело было покрыто синяками, особенно на животе. Сдерживая злость и обиду, я прошёл в комнату ожиданий, глубоко дыша.

Сегодня что: все решили меня разыграть? В зале ожидания даже подоконники были заняты. Мигранты, футболитсы, беремменные женщины, старики, инвалиды – все, кому нужна была помощь, заполнили зал до отказа. Было очень жарко, и, конечно же, все окна были закрыты. Некоторые пациенты спали на полу, пришлось аккуратно проходить сквозь них. Оказавшись возле небольшой колонны, я присел и упёрся головой в стену. Эх, не помешал бы стакан прохладной воды со льдом, или, ещё лучше, банка газировки…

Стоял шум: люди переговаривались, дети кричали, кто-то громко общался по телефону, ещё эти дурацкие медсёстры, кричащие фамилии на весь зал. Через полчаса начала болеть спина. На часах было почти два, но ощущалось, что я сидел уже целую вечность. Я пробовал заговорить с другими прохожими, но люди от меня отворачивались. Все почему-то были озабочены исключительно собой. Рядом со мной сидела беременная женщина. Её кучерявые волосы падали на грудь, на носу была небольшая родинка, острые скулы создавали впечатление “опасной женщины” из кино сороковых про детективов с кризисом среднего возраста. На ней была синяя блузка в горошек, но джинсы были велики. Стоило мне спросить про срок беременности, так я тут же получил пощёчину. Непонятно за что! Я, конечно, помню о такой штуке, как гормональный сбой во время беременности, но чтобы бить незнакомцев по лицу… Не знаю, зачем я остался. Я мог спокойно вернуться домой и ни о чём не волноваться. Однако кем я буду в глазах Шепарда, в своих глазах, если после таких мучений просто возьму и уеду? При всей ненависти к этой работе, Шепард никогда не обесценивал моих усилий. Уверен, он поймёт.

Но больше всего я боялся того, что Шепард вновь будет меня учить жизни, как и остальных учителей. Это у меня ещё с детства пошло. Меня редко вызывали к директору… Как же его звали? Карпет? Клейтон? Купер? В общем, при директоре меня заставляли слушать нудные лекции о том, как важно работать над собой. Директор был сильно заинтересован в том, чтобы детям было интересно учиться. У меня к нему не было претензий ровно до тех пор, пока он не стал лично мною заниматься. В моменты, когда успеваемость дошла до низкого уровня, он говорил с моими родителями, объяснял каждую ошибку, и даже лично пришёл домой в Юту, лишь бы я продолжал усердно учиться. Эта спокойная манера говорить, проникновенный взгляд, широкая улыбка как у Чеширского кота. Так и хотелось взять его за грудки и сказать “да прекрати ты весь этот цирк”. Я сэкономлю огромное количество времени, если бы он просто показал мне ошибку. Но нет: ему надо было всё подробно разжевать. Он за один день задавал вопросов чаще, чем мама и папа за неделю. Не понимаю, почему его все так обожали. Как по мне, мужик любил лезть, куда не надо. Даже тогда, когда по нему плакали все, мне было всё равно.

Помню, как сейчас: четверг, 13-е апреля, 1944-й. Чем ближе я подходил к школе, тем больше замечал взрослых в траурной одежде, а когда зашёл внутрь, то меня попрсили пройти в спортивный зал. В центре баскетбольного поля стояла большая фотография директора с небольшой чёрной лентой в углу. Я смотрел, как зал медленно заполнялся людьми. Вскре вышел мой классный руководитель, и громко объявил о причине смерти: он утонул пьяным в бассейне после того, как узнал о выкидыше жены. В глухом зале, вовремя прощальной речи, всё время слышались всхлипывания, а я просто ждал, когда всё закончится. Портрет ещё месяц висел рядом с кубками школьной сборной. Сейчас даже как-то стыдно стало. Да, мне не нравился его метод преподавания, но мужик был отличный, понимающий, внимательный. Да и после средней школы на моей памяти не было ни одного человека, который так же искренне интересовался мно. Многие мечтали бы о таком учителе. “Если вы сейчас меня слышите – простите.” – подумал я, когда луч солнца разбудил меня.