Неужели правда?
Наталья Андреевна. Я лучше покажу тебе одно из его писем, последних. Ах, где мой ридикюль?..
Достает письмо и протягивает Алёне Степановне. Та читает.
Алёна Степановна. «В пути проведу два дня, в которые думать буду только о том, как увижусь с вами. Право, я ведь очень давно с вами не виделся. Надеюсь по приезде своём встретить ту же любезность, какую знал в вас прежде. Целую ваши руки…» Это уж слишком откровенно.
Наталья Андреевна. Анатолий Андреевич всегда были человек искренний и даже в каком-то отношении прямолинейный.
Алёна Степановна. Ты что же, думаешь, он до сих пор тебя любит?
Наталья Андреевна. (Смущается). Во всяком случае, я хотела бы так думать.
Алёна Степановна. Так ты что, тоже?..
Наталья Андреевна. Ах, это… впрочем… не знаю…
Алёна Степановна. Как бишь это не знаешь? Уж коли ты так его ждёшь, коли он шлёт тебе такие письма, то, стало быть, у вас есть что-нибудь.
Наталья Андреевна. Может, и есть, но я не о том, не о том совершенно думаю!
Алёна Степановна. Так о чём же?
Наталья Андреевна. Анатолий Андреевич, как и был два года назад, вдов. И, если помнишь, в то время речи заходили о нашей с ним свадьбе. Мы действительно думали венчаться…
Алёна Степановна. Ты хочешь идти за него?
Наталья Андреевна. Словом, да.
Алёна Степановна. (Оторопев). Но это же… это… возможно ли?
Наталь Андреевна. Ну, если же он пишет мне такие откровенности, если же сам хочет приехать и едет, как он сам пишет, затем только, чтобы увидеть меня, то стало быть.
Алёна Степановна. Ох, не знаю… Не нравится мне это. Да уверена ли ты, что любишь его?
Наталья Андреевна. В этом, может, я и не могу увериться, скажу честно. Но я наверно знаю другое обстоятельство. Анатолий Андреевич богаты, известны, о них знают по всей столице. В свою очередь, мы застряли здесь, в этой глуши и не можем выбраться. Ты скажешь: поместье, земля, хозяйство… Как же! Да только имение моё всё больше разоряется и уходит в долги. Меня уже страшат эти векселя… И я не знаю, как поправить это положение.
Алёна Степановна. И ты видишь спасение в свадьбе на Анатолии Андреевиче?
Наталья Андреевна. Этот вариант нельзя исключать, тем более, пока что он единственный. Ну, а рассуди: что же мне ещё остаётся делать? Смотреть, как мы всё более беднеем? Сама я не управлюсь, на сына надежды нет – что остаётся? Тем более если Анатолий Андреевич в самом деле ещё могут меня любить, то отчего бы не пойти за него? Я знаю, как тяжело жить с нелюбимым мужчиной, но с нелюбящим, поверь мне, ещё хуже.
Алёна Степановна. Всё же мне это очень не нравится…
Наталья Андреевна. Мне и не нужно, чтобы нравилось. Я и сама не могу быть довольна своим положением, но что делать? Главное, я прошу тебя, молчи об этом!
Алёна Степановна. Как же? Домашние не знают?
Наталья Андреевна. Никто не знает, потому что им и нельзя знать. Я готовлюсь к его приезду втайне, как бы это ни было смешно. Настя, впрочем, только обрадуется Анатолию Андреевичу, а вот Мирослав Григорич его на дух не переносит. Ему точно знать об этом нельзя.
Алёна Степановна. Но как же ты будешь принимать гостя?
Наталья Андреевна. Я устрою так, чтобы Мирослав Григорич с ним не встретился. В противном случае сцены будет не избежать.
Алёна Степановна. Но можно ли? Можно ли так?
Наталья Андреевна. Ах, не знаю… здесь так душно. Выйдем в сад, там свежее. Там же и продолжим.
Встают из-за стола и уходят.
Явление XI
От Насти возвращается Калистратов.
Калистратов. Ох, ну и забота же… Невыносимо, право, невыносимо! Да, молода, красива, даже слишком красива, да только с капризами, со слезами она несносна! Порой уж натурально думаешь: может, и взять её в самом деле в жёны. Но только вспомнишь об этих истериках, об этих хлопотах – и тотчас же передумаешь… За такую красоту можно вытерпеть… но жениться… Уж это увольте!