– Почему так?

– Да потому что от творчества одни только неприятности. В лучшем случае только одному человеку из десяти удаётся направить свою творческую энергию в созидательное русло. Это если совпадёт сразу множество факторов, если он сможет оказаться в нужное время, в нужном месте и в нужных условиях. В большинстве же случаев творческая энергия в людях не находит себе выхода, застаивается, прокисает и преобразуется в нечто нестабильное, взрывоопасное – в бомбу замедленного действия. Это как газы в бутылке шампанского: пока вино, разлитое по бутылкам, зреет, в нём накапливается тугой комок разрушительной силы. Какие-то бутылки смогут дотянуть до срока, попадут на стол, будут откупорены и разлиты по бокалам, другие же, не выдержав внутреннего давления, взорвутся ещё в винном погребе.

Именно томящееся внутри, неоформленное творческое начало заставляет человека искать острых эмоций, новых ощущений, нового опыта, оно побуждает человека исследовать мир, пробовать его на прочность. Эта энергия требует для себя подходящей точки приложения, чтобы найти выход. Но откуда, скажите на милость, человек может узнать, что он на самом деле гениальный скрипач, если он ни разу в жизни не брал в руки скрипку? Если родители записали его в спортивную секцию и настояли, чтобы он поступил в физико-математический лицей, где из него выжимают все соки, так что у него не остаётся сил для творческого поиска. А к тому времени, как человек более-менее обретает самостоятельность в действиях и, казалось бы, может искать, и пробовать, и творить, большинство людей, увы, теряют способность и стремление к обучению. Этого человека многие годы, пока он рос и развивался, втискивали в рамки, изначально для него неподходящие, так что в итоге он либо смиряется с произошедшим, подлаживается под обстоятельства, и мы получаем очередного двадцатипятилетнего старичка, либо он изо всех сил стремится вырваться из этих рамок, и тогда кто знает… В обоих случаях человек становится крайне несчастлив, а разница заключается в том, что первый старательно прячет своё несчастье ото всех, включая себя самого, а второй обязательно сделает так, чтобы весь мир узнал о нём и содрогнулся.

– А вы с вашими возможностями разве не можете им помочь?

– Молодой человек, вы мне всё больше и больше нравитесь! Вот чем мы, по-вашему, здесь занимаемся? Но как, скажите, можно осчастливить человечество, если каждый отдельный человек этому упорно сопротивляется?

Иван ехал в вагоне метро и бездумно разглядывал покрытые рекламными объявлениями стены. После такого насыщенного событиями и информацией дня, после приобщения к стольким тайнам мироздания сразу ему было крайне удивительно обнаружить, что в мире существует такая вещь, как реклама. Пластиковые окна, стальные двери, удаление волос, отбеливание зубов, шубы из искусственного меха, стиральные машины, горящие путёвки, модные бренды, дома из бруса… – кому вообще всё это может быть нужно?! Ивана накрыло чувство нереальности происходящего. Он огляделся: неужели вокруг него сейчас те самые люди, судьбы которых теперь отчасти и в его руках? Те самые строчки кода, которые ему сегодня показывали? Чушь какая!

Он начал разглядывать людей: вот пожилая, дородная пергидрольная блондинка в тяжёлом красном пальто с каракулевыми отворотами – такое, наверное, могли носить ещё до революции; вот работяга в засаленной, неопределённого цвета куртке, с мощными мозолистыми рукам и пустым взглядом; вот пара студенток в обтягивающих коротких джинсах, массивных беговых кроссовках и необъятных дутых куртках – уткнулись в телефоны в чехлах весёленькой расцветки; вот пожилой мужчина в лоснящемся чёрном пальто, очках и с забавной бородкой клинышком; вот коротко стриженный молодой человек в спортивном костюме – нос скошен набок, взгляд тяжёлый и мутный, на костяшках мозоли… Столько обычных живых людей! Иван разглядывал их, и из его головы легко и непринуждённо улетучивались все услышанные сегодня умные объяснения, теории, догмы и правила – мозг его отказывался вот так сходу совмещать в себе такие разные два мира. Ему казалось, что он провёл целый день в лаборатории, где ставили опыты на мышах, но, выйдя из неё, волшебным образом перенёсся в тайный мышиный город и с огромным удивлением обнаружил, что мыши оказались разумными, умеют разговаривать, имеют свою культуру и даже носят одежду! Это было великое открытие, но он осознавал, что если завтра вернётся в лабораторию и поделится им с коллегами, то те подымут его на смех, ведь им путь в мышиный город заказан, и для них лабораторные мыши так и останутся бессловесными и неразумными зверьками.