– Вот бы и нам поехать куда-нибудь! – мечтательно сказал Брунгильда, когда машина, увозившая Молли и Барсика, скрылась из виду.

– Да, – дружно согласились мы, – было бы здорово.

– Между прочим, – заметил Серж, – у вашей тёти Розы тоже есть домик в деревне. Повлияйте на неё как-нибудь, чтобы она свозила нас туда.

– Отличная идея, Серж, – обрадовалась Брунгильда, – как это я сама не подумала об этом раньше. Но, каким образом мы сможем на неё повлиять, она ведь не понимает нашего языка, а переводчика у нас нет.

– Очень просто, – предложил Жорж, – ты, Брунгильда, прикинься больной, сделай вид, что у тебя пропал аппетит, никуда не выходи, лежи неподвижно целыми днями на диване. Тётя Роза забеспокоится и обязательно понесёт тебя к врачу. А у него, как известно, один метод лечения: свежий воздух и успокоительная микстура. Думаю, тётя Роза сообразит, что тебя просто необходимо вывезти за город.

– Ну, да, – возразила Брунгильда, – а если этот врач решит, что меня надо усыпить? Помните историю с Фьючерсом? Что-то не хочется испытывать судьбу.

– Не решит, – заверил её Жорж, – ты ведь не станешь завывать, как Фью. А если что-то вдруг пойдёт не по плану, ты быстренько выздоровеешь назад, вот и все дела. Никакого риска, уверяю тебя.

– Ну, хорошо – после некоторого раздумья согласилась Брунгильда, – попробовать можно, в общем-то, я ничем не рискую.

– Даже если тётя Роза сообразит отправить Брунгильду в деревню, – с сомнением в голосе сказал я, – то скажите мне, как она додумается, что и нас всех надо захватить с собой. Она увезёт только Брунгильду с Клотильдой, а мы останемся здесь в гордом одиночестве.

– Погоди, Чуки, не горячись, – сказал Жорж, – послушай, что я скажу. Всё то время, что Брунгильда будет прикидываться больной, мы неотрывно будем сидеть у её ложа и старательно изображать, что очень переживаем за неё. Не будем уходить домой, пока нас не выгонят. Для большей убедительности можно сделать вид, что тоже потеряли аппетит. Такая преданность растрогает тётю Розу, и она непременно прихватит в деревню и нас за компанию.

Такие доводы показались нам вполне здравыми. Было решено незамедлительно приступать к осуществлению нашего плана. Брунгильда отправилась домой притворяться тяжелобольной, а нам предстояло на время сделаться сиделками возле её персоны.

На следующий день мы, как и договаривались, явились домой к Брунгильде и Клотильде, и уселись возле дивана, на котором расположилась «больная». Всем своим видом мы старательно давали понять, что искренне сопереживаем нашей подруге.

Тётя Роза, естественно, переполошилась, и всё старалась накормить Брунгильду разными деликатесами, но та, проявив недюжинную выдержку, отказывалась. Надо отметить, что свою роль Брунгильда исполняла поистине виртуозно: она лежала неподвижно на диване, прикрыв глаза, и только периодические стоны, исполненные страдания и трагизма, свидетельствовали о том, что она ещё жива.

И только когда тётя Роза удалялась из комнаты за новой порцией деликатесов, Брунгильда слегка приподнималась, весело подмигивала нам и спрашивала: «Ну, как?». Получив заверения, что всё идёт отлично, она снова роняла голову на диван и стонала пуще прежнего.

Как мы и предполагали, тётя Роза не стала долго ждать, подхватила Брунгильду на руки и отправилась к ветеринару. Мы остались дожидаться их возвращения на полянке возле дома. Чтобы как-то скоротать время, все решили подкрепиться. Клотильда сбегала домой и принесла Брунгильдины деликатесы. Мы уютно расположились кружком, наслаждаясь обильной трапезой.