Я сменил позицию, переместившись ближе к рулетке. Сделал пару ставок, выиграл немного – для поддержания образа. И снова поймал себя на том, что ищу её отражение в стеклянных панелях перегородок.

Странное ощущение. Будто магнитное поле между нами. Словно мы оба – полюса одной системы, и наши траектории неизбежно пересекаются.

Она появилась в поле зрения – теперь у входа в VIP-зону. Что-то проверяла в планшете, потом подняла глаза. Наши взгляды встретились через всё пространство зала – на долю секунды, но этого хватило. Я почувствовал лёгкий холодок вдоль позвоночника.

Меня выследили? Нелепая мысль. Я всегда был охотником, никогда – добычей. Но сейчас… Сейчас казалось, что я не единственный, кто ведёт наблюдение в этом зале.

Я сделал ставку, поддерживая беседу с соседом по столу. Говорил что-то о курсе евро, о недвижимости в Испании – заученные фразы, идеальная легенда. Но внутри нарастало беспокойство.

Впервые за много лет я ощущал себя объектом чужого внимания. И, что странно, это не вызывало профессиональной тревоги. Скорее… интерес. Острый, неуместный, опасный.

Я закончил партию, оставив на столе несколько фишек в качестве чаевых крупье. Разумный ход – люди запоминают щедрых клиентов. Но впервые за годы работы я действовал не по расчёту, а по наитию.

Она перешла к барной стойке, сверяясь с планшетом. Что-то обсуждала с барменом, указывая на экран. Охранник на заказе? Или проверка безопасности? Её присутствие излучало сдержанную силу – как у зверя, который не нападает первым, но всегда готов к прыжку.

Я направился к бару, выбирая место в двух шагах от неё. Разумный агент избегал бы прямого контакта с потенциальной угрозой. Но какая-то часть меня, не связанная с работой, тянулась к ней, словно стрелка компаса к северу.

– Ещё один скотч, пожалуйста, – я обратился к бармену, небрежно опираясь на стойку.

Краем глаза заметил, как она слегка повернула голову. Заметила меня. Оценила. Решила, что я не представляю немедленной опасности. Но не расслабилась.

Странно. Меня тянуло нарушить дистанцию, заговорить напрямую. Это было против всех правил оперативной работы. Но что-то в её сдержанности, в скрытой за профессиональной маской живости глаз… Я хотел увидеть, что под этой броней.

Бармен поставил передо мной стакан. Я сделал глоток, ощущая, как жидкость обжигает горло.

– У вас всегда такая серьёзная охрана? – я повернулся к ней, нарушая собственные правила.

Она подняла взгляд от планшета. Секунда оценки – быстрая, профессиональная.

– У нас всегда серьёзное отношение к безопасности, – ответила она ровно. Голос – глубокий, с лёгкой хрипотцой. Не заученная фраза, а личный ответ.

– Заметно, – кивнул я, отпивая ещё скотча. – Вы не похожи на обычного охранника.

Что я делаю? Прямой контакт. Привлечение внимания. Всё против протокола. Но в её глазах мелькнуло что-то – интерес? Настороженность? – и я почувствовал, как внутри шевельнулось давно забытое ощущение.

Я жив. Несмотря на все эти годы притворства, несмотря на маски и роли – что-то внутри меня ещё способно чувствовать. Реагировать. Не только разумом, но и этим странным теплом под рёбрами.

– А вы не похожи на обычного гостя, – парировала она, слегка наклонив голову.

И в этот момент я понял – она видит меня. Не маску, не роль. Меня настоящего. И это было страшнее любого провала операции.

– У вас взгляд как у хищницы, – произнёс я, отпивая скотч. Фраза соскользнула с языка почти без участия сознания. Зондирующий бросок – проверка реакции, инстинктивный приём из арсенала оперативника.

В обычной ситуации женщина бы смутилась, может, глупо улыбнулась, ответила дежурным флиртом. Сотрудница казино поблагодарила бы за комплимент и вежливо отстранилась.