* * *

Лишь на третьи сутки Мари осмелилась покинуть комнату и даже спуститься вниз. Сильная жажда заставила её действовать. На свой страх и риск она вышла на площадку второго этажа. Никого. Чуть дальше по периметру размещались ещё две комнаты, на это указывали широкие двери. Это был небольшой двухэтажный деревянный дом. Безусловно, старому особняку он не ровня, но вполне мог сойти за скромный, обветшавший семейный очаг, который некогда был в гораздо лучшем состоянии. На первый взгляд заброшенный, но достаточно крепкий. Через окно на улицу, Мари убедилась, что вокруг только

лес, снег и небольшая ветхая пристройка неподалёку. Звать на помощь не имело смысла, тем более она могла вызвать гнев у своего обидчика, а ей этого, ой как не хотелось. Нужно бежать, только бегство – шанс на спасение. Вот только рано ещё, сейчас она слишком слаба, а это – верная гибель. Не стоит рисковать, умереть она всегда успеет, а чтобы выжить, нужно бороться и бороться как следует!

«Нужно играть с ним на его же условиях, чтобы в самый удобный момент ловко обойти его», – думала Мари, заглянув за перила. Убедившись, что злодея там нет, она медленно шагнула вперёд, ступая по скрипучим ступенькам, ведущим вниз.

Здесь было просторно и порядком лучше, чем на втором этаже: окна оказались закованными в железные решётки, большая входная дубовая дверь заперта снаружи, громоздкий камин, два больших кожаных кресла, зелёная потрескавшаяся обивка которых давно себя изжила. Огонь почти погас, и девушка посчитала уместным подбросить пару поленьев, чтобы поддерживать тепло и не окоченеть преждевременно. Потирая руки, она раздула жар и подбросила лежавший в углу хворост, а сверху положила дрова покрупнее. Несколько газет в одном из кресел Мари приметила, как только спустилась, сейчас они пригодились.

Урчащий живот требовал пищи, и как можно скорее. Осмотревшись вокруг, узница заметила ещё одну дверь, открыть которую она осмелилась не сразу. Вооружившись поленом, она подтолкнула её плечом и неожиданно влетела в другую комнату – дверь оказалась незапертой и очень податливой. Испуганно отступила назад, но, убедившись, что там никого нет, повторила попытку найти что-нибудь съестное. Но тщетно, вокруг один только хворост, дрова и пыльные сундуки, на которых висели замки размером с её кулак. Разочарованно отступила назад, но вдруг заметила, что за плотной шторкой находится помещение без двери. Осторожно просунув голову, Мари убедилась, что нашла то, что искала. Вот она, столовая, так сказать! Скромная небольшая коморка с несколькими полочками, буфетом, столиком и сиротливым стулом. Вся мебель была из красного дерева, но старая и давно утратившая свой блеск. Должно быть, раньше здесь всё было по-другому, лучше, живее. Сейчас же, напротив, это место напоминало убежище скитальца, лишь время от времени заглядывающего сюда, позволив многолетней пыли похоронить былое.

Все поверхности были заставлены всякой мелочью, и

никакого намёка на уют. Было много старинного, антикварного хлама, давно забытого и никому не нужного. И, вообще, кому принадлежало все, что здесь накопилось? Человеку, осмелившемуся пойти на преступление? Едва ли.

Из съестного в буфете, среди старых серебряных приборов и керамической посуды, пленница обнаружила лишь небольшой ломтик чёрствого ржаного хлеба и маленький пузырёк с какой-то жидкостью. Мари мучала жажда и голод. Недолго думая, она вернулась в кресло и, сев у очага, который разгорался с новой силой, стала жадно поглощать хлеб, затем залпом запила его чем-то «крепким». Она жевала и плакала от обиды и безысходности.