* * *

– Безусловно, это весомая причина, но на кону поставлено слишком много, и я не могу вот так отменить договорённость, которую мы обговорили сотню раз! Сейчас абсолютно неуместно что-либо предпринимать! – возмущённо проговорил мистер Дэвис в ответ на категоричное возражение Эштона касательно дальнейшей судьбы Мари.

– Дурные толки ходили о нём и ранее, но сейчас я воочию убедился, что он гораздо хуже моих опасений. Это никак не идёт в сравнение ни с одним его проступков ранее. Поступайте как угодно: разделите полномочия, переиграйте сценарий – это малосущественно! Я повторюсь: не смейте впредь впутывать в эти нечистоты мою сестру! Хоть четвертуйте меня, но я не позволю вам погубить Мари. Этому браку не бывать! Точка!

После этих слов он встал и направился к двери отцовского кабинета.

– Да чтоб вас, Эштон, как вы не понимаете, не заключи мы этот брак, всё рухнет, мы потерпим полный крах! – растерянно, с отчаянием в голосе ответил мистер Дэвис, чьи дрожащие руки свидетельствовали о достоверности слов.

– Уверен, что выход есть, вы просто не в том направлении ищите, и это явно не конец. Сразу после Рождества мы найдём «пути отступления», – добавил защитник младшей сестры и оставил отца наедине с мыслями. А мысли, между тем, не покидали его ни на минуту.

Разумеется, Эштон не знал всей «подноготной» общих дел. Посему не мог представить, какую цену они заплатят в случае «неустойки». А мистер Дэвис не мог этого допустить.

– Легко делать выводы, будучи в неведении, – произнёс мужчина, оставшись наедине, и сделал глоток обжигающего напитка…

* * *

Рождество – самое сказочное время в году. Это самый любимый праздник Мари. Улицы запорошены снегом, люди суетливо опустошают лавочки и собственные портмоне, однако они довольны, ибо это приятные хлопоты. В это время семьи могут позволить себе то, в чём зачастую отказывали на протяжении года. Это на руку детворе, которая сейчас может вволю полакомиться имбирно – медовыми пряниками различных затейливых форм, украшенными глазурью. Дома в праздничном убранстве, а торжественный звон колоколов проникает прямиком в душу, пробирая до озноба. Будто бы, магическим образом, время остановилось, и единственным взмахом жезла всё вокруг окунулось в атмосферу счастья. Праздничное дерево установлено в каждом доме, аромат рождественско- сливового пудинга наполняет дом невероятным уютом и теплом. Запах хвои, булочек с корицей и изюмом витает по всем переулкам Лондона. Едва ли найдётся тот, кто хотя бы на миг не позволил себе слабость, положиться на силу волшебства. Разве это и не есть Чудо?

Ещё при жизни матери было принято решение ежегодно менять цвета рождественского убранства дома. В последнее Рождество перед её кончиной, обитель украшали игрушками в золотистых и красных тонах. Этот год запечатлелся в памяти девочки. Мари из года в год продолжала поддерживать эту традицию, украшая дом неизменно этими цветами. После нескольких неудачных попыток переубедить её, все смирились, ибо она была непреклонна.

Высокая, пышная ель была украшена декором ручной работы – такую роскошь мог позволить себе далеко не каждый. Небольшие банты, разнообразные деревянные игрушки, яркие ленточки и бусы, а также палочки корицы и дольки апельсинов. Всё, как раньше…

Дона и Эштон с удовольствием присоединились к Мари, и всего за несколько часов дом полностью преобразился!

– Отличная работа! – громко произнёс Эштон, обняв сестру и любимую женщину по завершению кропотливой работы.

– Мы на славу потрудились, определённо не зря! – добавила довольная Дона.

Мари молчала, блеск её сапфировых глаз, краше всяких слов, передавал восхищение. Она была так прекрасна, особенно в минуты радости. Счастье – вот ключ ко всему живому.