Итак, дальнейшая судьба малявки зависела уже не от Маргариты: схватит ли она, к примеру, воспаление легких, сломает ли ногу на физкультуре, или отделается пустяками: двойку получит, с подружками разругается… На крупное, вроде того, что машина возле дома собьет, рассчитывать в любом случае не приходилось: кольцо уже достаточно выдохлось. Если бы кто спросил Маргариту, не жалко ли ей малышку, она бы просто пожала плечами: современный человек не должен мыслить такими странными категориями. Что значит жалко? Ее стезя следовать кольцу, она, можно сказать, работает у кольца. Вы бы, например, согласились идти наперекор своему боссу? Хотя вы-то можете потом уволиться, подыскать что-нибудь еще. А служба, точнее, вся жизнь Маргариты навсегда связана с кольцом, уже не отпускающем людей, с которыми начало сотрудничать. Как, скажем, спецслужбы или крутые олигархи, − да и те в сравнении с этим малюсеньким костяным кружочком всего лишь детские игры в войну…

Задумавшись, Маргарита смотрела издали, как малявка, сморщившись в беззвучном, ей самой не понятном плаче бежит со всех ног к школьному крыльцу. Похоже, черное облачко уже активизировалось: у входа в школу она ранцем задела чью-то бабку, которая от внезапного толчка чуть не слетела кубарем со ступенек. Однако не слетела – ее подхватила под руку девчонка с золотистой косой, которая, как назло, оказалась рядом. Кинувшись старухе на помощь, она частично развеяла выплеснутый Маргаритой негативный заряд.

Через несколько минут из здания школы долетел протяжный звонок и двор быстро опустел. Только с улицы неслись еще опоздавшие, но сама Маргарита уже не могла входить в контакт с кем бы то ни было. Ни с пользой для себя, ни просто так, если кольцо под руку подтолкнет. Сейчас ей пора было домой. И все-таки она чувствовала, что забрела сегодня на школьный двор не случайно… Во-первых, узнала, где можно встретить избранницу врача, бывшую владелицу кольца Марину Кирилловну. Во-вторых, перед нею открылось новое поле деятельности – дети, чья внутренняя жизнь так богата ценной для кольца энергетикой! Да и для самой Маргариты это лучшие энергетические доноры, конечно, исключая тех, у кого есть духовная защита. В-третьих, Маргарита чувствовала, что этот школьный двор еще сыграет какую-то роль в ее судьбе.

Марина Кирилловна спешила по школьному коридору в десятый класс. Ей предстоял не вполне обычный урок: приближалась дата битвы под Москвой, и учителя истории, отступив от учебного плана, готовились рассказывать о ней в каждом классе. Этот материал был поважнее любого другого, а в таких случаях Марина, несмотря на свой педагогический стаж, всегда несколько волновалась.

– Здравствуйте. Сегодня мы отвлечемся от программы и вспомним героическое прошлое нашей страны. – Она внутренне поморщилась: шаблонно звучит, хотя все слова как будто правильные. – Приближается дата битвы под Москвой, первой решающей битвы нашего народа с гитлеровской Германией…

У Марины был «причесанный» класс, не позволивший себе никаких улюлюканий, вольнодумных замечаний или невнимания к теме, по которой не требуется потом сдавать экзамены. Ее ученики попали к ней робкими смешными пятиклассниками, из которых учитель мог лепить что вздумается. И Марина лепила: «Самое главное для человека − доброе сердце…», «Герои жертвуют собой ради других…», «С чего начинается Родина?..» Эти семена не могли не дать со временем урожая. А то вон рассказывали на педсовете: в прошлом году в одну из школ пригласили на подобный урок ветерана, участника Московской битвы. Старик расчувствовался, надел свои ордена-медали, настроился на ту волну, когда при воспоминании о войне и победе незнакомые люди бросались друг другу в объятия… И вдруг один паренек в классе брякнул напрямик: «А чего, пусть бы мы стали провинцией Германии, – у них пиво клевое!»… После встречи с «юной сменой» старику пришлось вызвать «Скорую». Он скончался в больнице от инфаркта – миновавший все вражеские пули, снаряды и мины, но поверженный в том «светлом будущем», о котором грезил с товарищами на фронте, в промежутках между боями.