Маша чуть помолчала, собираясь с мыслями:

– Общее в нас то, что передается по наследству.

– Что же именно передается?

– Ну то, чем определяется один народ…

– Менталитет, – помогла Марина ученице найти определение. – То есть мировоззрение. Получается, в нашем восприятии жизни есть нечто от восприятия наших предков?

– Но ведь на самом деле этого нет! – простонала не терпящая подтасовок Ленка.

– Давайте разберемся, подхватила Марина. − С виду вы действительно совсем не такие, по образу жизни – тоже. Но это все внешние отличия. А вот внутренние черты…

– И внутренних нет! – крикнул с передней парты замкнутый очкастый Андрей, хороший ученик, но не любитель философских прений. Для него главной была программа, а не рассуждения «за жизнь».

– Может быть, действительно нет. А может быть, мы просто о них не знаем…

– Мы сами не знаем, чего у нас внутри?!

– Разве такое невозможно? – возразила Марина. – Допустим, эти черты живут в нас незаметно для нас самих. Как, например, лейкоциты и эритроциты в крови. Есть люди, которые про них не знают…

– Лейкоциты-эритроциты показывает анализ крови, – возразила Ленка, которая, кстати сказать, была дочерью врача.

– Гены мировоззрения тоже проявляют себя. Ярче всего – в экстремальных ситуациях!

– Каких это? – подозрительно спросил Алеша.

– Любых, когда речь идет о жизни и смерти. Вы знаете, что наши спасатели и наша группа Альфа, к примеру, самые лучшие службы в мире?

– Наконец-то у нас нашлось что-то самое лучшее, – с долей высокомерия заметил Дима. – А то мы всегда во всем отстаем…

– Вот и это тоже. Другой пример общности поколений: склонность прислушиваться к чужому мнению, отнюдь не всегда доброжелательному и справедливому. Наши предки тоже позволяли себя ругать и сникали от всякой критики, без достаточных оснований принимая ее за правду.

– Как же сникали, когда выстояли под Москвой? – кинулась Ленка спасать справедливость, теперь уже с позиций, отстаиваемых учительницей. – И вообще во всей войне?

– В войне – да. Когда дело доходит до войны, включается другой внутренний механизм нашего веками сформировавшегося характера. Не приведи вам Бог воевать, но думаю, что тогда и вы бы его ощутили…

– Ничего себе, – протянул Алеша. – Какой-такой механизм?

– Полное напряжение сил для одной цели и достижение таковой, хотя бы она представлялась невозможной!

– Так, что ли, из-за этого их прогнали – ну, гитлеровских фашистов? – не очень складно сформулировал вопрос Дима.

– В общем, да. Однако подключились еще и обстоятельства, находящиеся вне границ человеческой воли, − сомневаясь, поймут ли ее, заметила Марина.

– Какие? – спросило сразу несколько голосов. Марина с безмолвным удовлетворением увидела, что глаза большей части учеников обращены к ней, а не опущены вниз, как это бывает во время мероприятий для галочки. – Какие обстоятельства? – заинтересованно вопрошали в разных местах класса.

– Генерал Мороз… – подсказал начитанный Андрей.

– Да, генерал Мороз. С нашей стороны под Москвой стояли сибирские дивизии. Понятное дело, сибиряки с детства привыкли к самым низким температурам, – объяснила Марина. – Они еще мальчишками при такой погоде в снежки играли и, наверное, полушубки, запарившись, расстегивали, – с улыбкой добавила она. – Но для врагов, выросших в мягким германском климате, мороз стал настоящей проблемой…

– А почему наше командование вызвало дивизии из Сибири? Оно что, заранее знало про мороз? – следуя своей по-детски четкой логике, уточнил Дима.

– Нет, заранее на мороз не рассчитывали…

Марина слегка запнулась: не далее как вчера ее муж, которого она называла просто Григорьич, рассказал ей на этот счет нечто удивительное. Правда, сведения не были рассчитаны на школьников и не упоминались ни в каких учебниках, ни в каких методических пособиях. Но если молодежь хочет знать о Московской битве со всех сторон…