– С твоими руками только бутылки мыть. – Никитич, похоже, уже наслушался баек про Север, и относился к Васиной поездке с изрядной долей скепсиса.

– А твоим языком, только задницу директору вылизывать. – Вася обиделся за свои руки. На самом деле руками-то он мог баллистическую ракету сделать, а потом, «захерачить» её в любую точку, какую покажут на глобусе. Главное пару ящиков водки за работу поставить.

– Бросьте, чего вам делить? – Дима терпеть не мог пьяных разборок. – Лучше расскажите: что про жилье слышно?

– Про жилье? – Переспросил Никитич. – Директор Land Cruiser покупать собрался.

– А причем здесь машина? – Не понял Кириллов.

– Директор тебе что Онасис, чтобы вездеход за сорок тысяч долларов купить и квартиру тебе дать?

– Понял. – Такой исход Кириллов предполагал уже давно, но все равно расстроился. – Что в народе про убийство говорят? – Сменил тему Дима.

– Про убийство? – Вася оживился. – Так много чего говорят. – Он подбросил ключ и попытался его поймать. От встречи с рукой ключ уклонился, зато ногу Васину не пропустил. – Е. твою мать!

С досады запнув ключ в дальний угол цеха, Савченко продолжил:

– Говорят: американский профессор приехал. Привез, до хрена всякой нечисти в банках. Уродцы с тремя головами, вампиры, оборотни. Все спиртом залиты. Чистым, медицинским! Сволочь, сколько спирту зря извел! Лучше бы нам отдал, в порядке губоматорной помощи.

– Гуманитарной, деревня. – Поправил Васю Никитич.

– Один хрен. – Отмахнулся Савченко. – Ну, один, самый здоровый оборотень спирт выпил и сбежал. Теперь по городу бродит и ночами у баб руки отгрызает. Да и зачем бабам руки? Только деньги из карманов у мужиков выгребать.

– Из твоего кармана немного выгребешь. – Улыбнулся Кириллов.

– Дима, ты его не слушай. У Васи оборотень мозги отгрыз. Он всякую чушь мелет. – Не упустил случая поддеть собутыльника Никитич.

– А вот и не чушь. Люди видели. Оборотень здоровый, как слон. Но без хобота. – Савченко вдруг помрачнел, поглядел на замасленные штаны и сказал:

– Кстати о хоботе: стой здесь. Жди. Я пойду отолью. Вернусь: все расскажу.

– Никитич, где все мужики? – Дима оглядел пустой цех, едва освещенный парой пыльных неоновых светильников.

– Кабель вырубают, на х… За забором нашли. Говорят, неглубоко зарыт. – Никитич достал из ящика початую бутылку с надписью: “Столичная”. – Будешь?

– Нет. – Отказался Дима.

– Зря, на х… Забористая. – Начальник мехцеха сделал большой глоток прямо из горлышка.

Лампы под потолком моргнули и, потрещав, погасли.

– Дим, я ни х.. не вижу. – Голос Никитича был жалобен.

– Свет погас. – Коротко ответил Дима.

– А-а-а . – Успокоено протянул начальник. – Я думал с водки ослеп, на х… Значит уже вырубили.

– Чего вырубили? – не понял Дима.

– Кабель, на х…, вырубили. В пункт сдадут, к бабе Мане сбегают и продолжим. За тебя пить будем.

– За меня чего пить. Я еще жив. – Диме идея начальника цеха не понравилась.

– Это, на х.., правильно. Жив еще. А мы за увольнение. На х… На тебя приказ второй день висит.

–За что? – ответ Дима знал.

–За прогулы. Ну, и что бы менты на завод не ходили.

Дима развернулся и молча вышел. У больших металлических ворот цеха, уткнувшись носом в одинокий, еще не растаявший островок первого снега, мирно дремал Вася Савченко. «Хобот» он достать не успел и лежал с мокрыми штанами.

Белобрысый, рано погрузневший Виктор Седых разъезжал по городу на “Volvo960”. “Блондин блондинку оседлал.” – Прикалывались городские остряки, когда по центру пролетал снежно-белый автомобиль Седых. Горожане его недолюбливали. Не за шикарную машину – за хорошую “наследственность”.