Маньяк: Не твоя Vena Rouh
© Vena Rouh, 2025
ISBN 978-5-0065-9260-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1
День 92
Когда на небе загорелась первая звезда она лишь устало прикрыла глаза.
Когда очертания луны, полной, словно головка сыра, появились в ночной дали, она, будто смирившись выдохнула воздух, желая, впрочем, избавиться совсем не от него, а от той боли, что сковывала ее грудь.
Когда тьма окончательно заполнила всё окружающее пространство, она откинув голову, слабо стукнулась затылком о холодную каменную стену, умело расписанную дорогими красками, а ее руки задрожали.
Она замерла в ожидании. Прекрасно зная, что будет дальше, девушка сидела, не шевелясь и стараясь дышать настолько тихо, насколько это вообще было возможно.
Секунда.
Минута.
Час.
Она не сдвинулась с места, не поменяла позы, не шевельнула рукой и даже не открыла глаз, которые закрыла ещё в тот самый момент, когда зажглась первая звезда.
Наконец послышался шорох, а вслед за ним скрежет открывающейся двери. Вокруг тут же раздались вскрики и всхлипы, но она даже не дёрнулась.
Чьё-то тяжёлое дыхание заполнило помещение, и, хотя оно и близко не перекрывала чужих отчаянных стенаний, она слышала его слишком отчётливо. Вдох. Выдох
Вдох.
Выдох.
Звук падения чего-то тяжёлого. Она, не открывая глаз, знала, что это, пожалуй, даже лучше всех тех, кто пристально наблюдал за происходящим.
Кто-то вскрикнул особенно громко.
Гортанных полухрип-полурык.
Она начала медленный отсчет.
Раз.
Шум подъема, резкого настолько, что металлический стул, проскрежетав ножками по полу, слегка отъехал назад.
Два.
Лязг железа, и резкий свист рассекающего воздух предмета.
Три.
Оглушающий удар, эхо от которого разнеслось по помещению.
Стул, тот самый, который сначала отъехал, освобождаясь от наездника, тот самый, чьи железные ножки стукнули по, наверное, столу (она не видела, но предполагала, ведь это было уже… раз… два… больше…), рассекая воздух, с громким стуком врезался в металлические прутья решетки, вызывая новый поток режущего слух визга.
Но она не шелохнулась.
Она лишь до боли закусила щеку, так и не открыв глаз и чувствуя во рту металлический вкус крови, от прокусанной ею же плоти.
– Заткнись, тварь! – мужской голос словно гром разнёсся по помещению, – Заткните свои рты, овцы! – на этот раз он обращался ко всем.
И лишь на нее этот гнев не распространялся.
Всхлипы, сдавленные, приглушенные, продолжили доносится из разных углов комнаты, и в плохой день это бы вновь взбесило мужчину, но видимо сегодня у него было хорошее настроение. Он закрыл глаза на раздражающие звуки.
Про свое настроение, она, по правде, не могла сказать того же.
Грузный медленный шаг.
Всё ее тело напряглось, но она не подала никакого вида.
Второй шаг.
– Моя роза, – услышала она хриплый, приглушенный голос, резко контрастирующий с тем кричащим, резким, называющим всех овцами.
Девушка не шелохнулась.
– Роза, – настойчиво повторил мужчина откуда-то сбоку, и на этот раз она открыла глаза.
Она предпочитала подчиняться, когда это было возможно.
Но голову она так и не повернула.
– Ты единственная…, – прошептал он, – Понимаешь меня.
– Убей меня, – сухими потрескавшимися губами прошептала она, с такой мольбой и усталостью в голосе, что казалось, что она уже мертва.
– Знаешь ведь, что не убью, – тихо проговорил он, а затем что-то резко поменялось и он вцепился в решетки, разделяющие их, обеими руками, с силой дергая ограждение, – Знаешь ведь! – словно безумец заорал он, продолжая громыхать металлическими прутьями.
Она лишь медленно моргнула, задрав голову, разглядывая потрескавшийся, поросший плесенью потолок.
Отвечать она не стала, а мужчина, в последний раз громыхнув решетками, привычным жестом бросил к ее ногам что-то легкое, что мягко ударилось о каменный сырой пол.
Роза…
Как иронично.
Иронично, что именно этот прекрасный цветок и стал символом ее заключения.
Символом неволи.
Страданий.
И боли.
Символом ее смерти.
– Где я…, – сипло, хрипло, тихо, со стороны.
В себя пришла девчонка, чье тело мужчина совсем не ласково бросил на железный стол, даже не заботясь о том, что бы протереть его от… Бекки.
Точнее того, что от нее осталось.
Зная, что пожалеет об этом, Она чуть повернула голову в сторону, откуда доносился слабый голос девушки.
Темные волосы, чуть смуглая кожа с красными подтеками собственной крови и дикий, испуганный, словно у животного, взгляд.
Оглушительный визг разнесся по комнатам, отталкиваясь от стен и пробирая всех до мурашек.
Девушка, неизвестно откуда взявшимися силами, подскочила, но тут же получила шлепок по щеке такой силы, что покачнулась и рухнула на пол. Раздался звук.
Мерзкий, хлюпающий звук лица, приземлившегося в лужу из чужой, ещё не засохшей крови.
Новый отчаянный крик и попытка встать, оттолкнувшись от земли, приведшая лишь к перепачканным красной жидкостью рукам.
Крупные слезы начали скатываться по, видимо, когда-то румяным щекам. Полухрипы, вырывающиеся изо рта девушки были тем, что Она слышала это уже не первый, не второй и даже не десятый раз. Это было… Привычно.
Она, казалось, уже даже перестала жалеть их… Всех тех, кто оказывался тут.
Ее ведь никто не жалел.
Да и… На чувства сил у Нее уже не осталось. Просто…
Она просто существовала.
Ела, когда перепадало. Пила, когда доставалось. Гадила, когда хотела. Спала, когда сил находится в сознании уже не было и рассудок отключался. Дышала, хотя сотни раз надеялась, что он ее всё же придушит.
Тонкие, почти прозрачные пальцы, измазанные в ее же засохшей крови, коснулись отвратительных синяков на шее.
Они не болели.
У нее уже ничего не болело.
Раздался стук, вскрик, стук, вскрик, рев мужчины, череда его матерных ругательств, и череда ударов, наносимых девчонке, валяющейся на полу и отчаянно ревущей от боли и страха.
Прошла минута, пять, десять.
Она сидела всё в той же позе в своей «комнате», не глядя на экзекуцию, происходящую в каких-то паре метров от нее, и, казалось, полностью абстрагировавшись от окружающего мира.
Часть 2
Кода Она открыла глаза, то увидела лишь поросший плесенью старый потолок с темными подтеками на нем.
Это не было похожим на ее комнату.
Голова казалась такой тяжёлой, словно к ней привязали гирю, а руки не слушались. С трудом ей удалось повернуться. Сердце колотилось где-то в горле и Она не понимала что происходит.
Она весело провела вечеринку? Но Она никуда не ходила вчера… Хотя это определенно объясняет гудящую голову и ужасное состояние, так же как и пробуждение в незнакомом месте.
Она, опираясь на локти, чуть привстала, вызвав тем самым скрип, который издала старая кровать с пружинками, на которой и лежала девушка.
Первое, что она увидела – решетка. И испуганные глаза девушки, в камере напротив.
Отчаянно хотелось верить в то, что это просто обезъянник, в который ее доставили служители закона, но…
Ком встал в горле, и ей показалось, что она задыхается. Эту девушку, что смотрела на нее Она знала. Не лично, но… Сложно не узнать ту, которую каждые полчаса транслировали по всем каналам, как очередную жертву странного похищения.
Крик застрял где-то внутри, так и не вырвавшись наружу.
– Эмма? – охрипшим в миг голосом уточнила Она, надеясь на отрицательный ответ, но…
– Да, – быстро кивнула девушка, а потом приложила палец к губам, быстро оглядываясь по сторонам.
Раздался тяжелый шаг и эта самая Эмма буквально отпрыгнула от решетки, вжимаясь в стену, и тихо поскуливая.
– Молчать, дрянь, – об решётку с силой ударилась железная миска. Урона никакого, но звук…
Она зажмурилась и отползла назад настолько, насколько это было возможно, поджимая ноги к груди.
Мужчина самодовольно усмехнулся, а потом резко выступил вперёд.
Она хотела закричать. Правда, хотела, но… Оцепенела от ужаса, сковавшего всё тело и не издала ни звука.
Именно в этот момент во взгляде отброса что-то изменилось.
– Боишься? – грубо спросил он, открывая решетчатую дверь и делая шаг внутрь.
И она бы ничего не сказала, но… Почему-то каждой клеточкой тела почувствовала, что от этого зависит… Пожалуй всё, что будет дальше.
– Боюсь, – прошептала она, поднимая глаза, в которых не было ни одной слезы, и встречаясь взглядами с мужчиной.
«Нет!», «Уйди!», «Проваливай!», «Кого? Тебя?», «Ха», «Мечтай!», – ровно это он слышал каждый раз, когда встречал в своем скромном жилище новый цветок. И каждая из них, бросаясь храбрыми словами рыдала и скулила, выдавливая буквы сквозь слёзы и сопли.
Забавно что первая, кто не плакал, сказала ровно обратное.
На его лице не мелькнуло ни единой эмоции, но его действия изменились. Он сделал шаг назад и закрыл клетку на ключ.
– Поголодаешь три дня, может начнёшь умолять меня о снисхождении, – усмехнулся психопат, – Зато потом будет мясо.
День 95
Перед Ней с лязгом опустилась железная миска, рядом упала бумажная ложка, которая вот-вот грозилась размокнуть, впрочем, в достаточно густой каше.
Крупа с мясом.
Губа лишь на мгновение дрогнула, но никто кроме Нее самой этого не заметил.
– Спасибо, – прошептала она благодарность, за что удостоилось того, что мужчина прошел мимо без пинка, которым награждал остальных пленниц.
Мясо из каши она тут же достала, сложив в кучку на полу, а потом, пока не начала грызть плесень с потолка, сунула плохо сваренную крупу в рот.
Без соли или сахара, приправ и всего остального, казалось, что это была пища богов.
