Пир, формально посвящённый празднику бога Диониса, действительно устроили грандиозный, и совсем непохожий на виданные стратегом прежде. Но на самом деле причина празднества была иная: неделю назад скифы привезли голову Спитамента, у которых он решил спрятаться. Почти сразу интенсивность боевых действий пошла на убыль и на сторону македонцев массово начали переходить мятежные войска. Также на конец месяца наметили выход армии в сторону Окса, дабы успеть до зимы преодолеть Гиндукуш и достичь Александрии Кавказкой, откуда уже весной двинуть вдоль реки Кабул к Хинду.

– Ты уверен, Александр, что уже целесообразно выдвигать армию за Окс? – издалека начал Птолемей, удивлённо наблюдая за пёстрыми одеждами местных вельмож и почти не видя серых хитонов македонских стратегов и командиров.

Обильно подогретые вином, присутствующие то и дело произносили в честь Александра хвалебные тосты, каждый из которых отзывался возгласами дружного одобрения гостей. Царь в ответ еле кивал, лишь одним ухом слушая сидящего рядом стратега.

– Конечно. Согдиана почти усмирена, – лениво вымолвил правитель. – Взгляни на всех этих князьков, вельмож и чинуш местных сатрапий. Они готовы ползать предо мной на коленях, а ещё недавно пытались напыщенно изображать свою значимость. Я оставлю здесь гарнизон, а на пути к Оксу мы раздавим последнее осиное гнездо в крепости Узундара. Там укрылись самые непримиримые, во главе с Аримазом – это новый лидер бунтарей.

Дождавшись, когда очередной выступающий, из числа сопровождающих армию греческих поэтов-историков-летописцев, закончил свою подобострастную речь, и в центр вышли танцовщицы, стратег повернулся к собеседнику:

– Узундара, непростая крепость, – вымолвил он.

Александр серьёзно посмотрел ему в глаза:

– Я знаю. Но, скажи мне… как ты узнал, что Валтасар спасся и находится именно там? Твоя весть оказалась как нельзя кстати.

Птолемей сослался на рассказ наместника княжества Вайхун, естественно, не упоминая о Мельхиоре. И чтобы стразу отвлечь царя от опасной темы, тут же продолжил:

– Я не это имел в виду. Она не простая с точки зрения штурма. Крепость находится на отвесной скале высотой с десяток стадий. Там укрывается не менее десяти тысяч воинов, у которых имеется запас провианта почти на два года осады. Штурмом взять её крайне сложно, а если начать блокаду, то потребуется вся наша армия. Но делать это зимой и в горах – самоубийство. У вражеского гарнизона будет вдоволь воды, а нам придётся жить на холоде среди голых камней. Не лучше ли покончить с ней весной? Кроме того, со дня на день начнутся осенние дожди, Окс опять вздуется, и переправа, как и позапрошлой весной, станет проблематичной. Да и само передвижение в обводнённых горах будет опасным. Поверь мне, камнепады и сели могут сорвать любые планы.

Александр осоловело улыбался, наблюдая, как юные смуглянки томно дышат, двигаясь перед ним в страстном танце.

– Оракулы говорят, нам благоволит осень для этого дела… – ответил царь и резко повернулся к стратегу: – Ты почему такой красный, Птолемей? Не заболел-ли? Или страх перед врагом тебя обуял? Или…

Стратег поставил свой кубок на стол и спокойно посмотрел в глаза царю и другу. Затем молча продемонстрировал ладонь, воспалённая кровавая рана на которой, сама собой отвечала на вопрос. Царь мельком взглянул и тут же уставился на соратника вновь. Напряжённая пауза длилась словно вечность.

– Что происходит с тобой, Александр? – нарушил её Птолемей. – Советуя стать персом, я имел в виду уважать их культуру, обычаи и религию. Разве ты не видишь, что не персы тебя своим не считают: они чувствуют фальшь, не свои…