– Забирай Тора, он явно к тебе привязался, и направляйся в Намат-Гата. Передашь наместнику, что обещание исполнено: македонская армия ушла из Согда и вскоре покинет Бактрию. Пусть отпустит македонцев. В Александрии Кавказской их будут ждать. А Мельхиору, передай вот это, – стратег снял с пояса кинжал и протянул оружие. – Только не сжимай рукоять, и вообще, не извлекай его из ножен, а то хлопот потом не оберёшься. Мне кажется, я сделал всё, что он от меня хотел, пришло ему время искать для себя нового хозяина… или раба. Ещё. Найди Воруша, моего помощника, ты его видел. Скажешь, что я очень надеюсь на его возвращение. Для его головы есть много работы.

Ранним утром следующего дня, когда армия готовилась совершить последний переход до главной ставки в Бактрах, Птолемей обратился к Александру с просьбой возглавить авангард.

– Не терпится узнать, есть ли в канцелярии вести от Таис? – засмеялся царь, а Птолемей похолодел от мысли, что правитель уже знает и о её письме, и о результатах дознания в отношении предателей, укрывших Валтасара.

Пряча волнение, стратег лишь глупо улыбнулся и зарумянился.

– Поедем вместе в передовом отряде! – понимающе ухмыльнулся Александр, – Нагрянем без предупреждения! – и рассмеялся ещё пуще.

Двести стадий до Бактр, всего один дневной переход верхом, но для стратега, он показался самым мучительным за последние годы. Ум словно парализовало. Ни одной здравой мысли, как объяснить то, что царь у него спросит уже через пару дней – в голове не было. Тем более, как можно этому воспрепятствовать. Проницательный Александр заметил угрюмое настроение товарища, однако с расспросами не лез, чем вызывал у стратега ещё большую тревогу. Катастрофа близилась неотвратимо, и слабый нарыв в ладони Птолемея уже не беспокоил вовсе.

Вечером того же дня царь пригласил своих соратников вместе отужинать, а заодно послушать Эвмена и других военачальников о проделанной в тылу работе по рекрутированию новых подразделений, заготовке продовольствия и подготовке всей армейской инфраструктуры к предстоящему походу в Индию. Птолемей прибыл одним из первых. Александр беседовал с архиграммом, и, завидев товарища, предложил ему тоже присоединиться к разговору:

– Заходи. Держи, – он выбрал из принесённой Эвменом корзины один из свитков и хитро улыбаясь, взглянул ему в лицо.

Это было письмо от Таис. Ещё запечатанное. Свыше десятка похожих свитков, только с красными печатями, лежали там же в ожидании своего прочтения. Вероятно, начальник канцелярии успел лишь доложить об адресатах, от кого пришли личные донесения царю и его ближайшим соратникам, но до ознакомления с ними дело ещё не дошло.

– Читай друг! Расскажи только потом новости, как поживает там несравненная Таис, – без тени иронии громко произнёс царь и, достав следующий свиток, по-деловому обратился уже к Эвмену:

– Так, это последние? Откуда?

– Из гарнизона в Александрии Кавказской… – смог лишь расслышать Птолемей, и холодный пот побежал по его спине, – и эти тоже оттуда, – услышал он окончание фразы Эвмена, который, как истинный канцелярист, всегда говорил тихо и немного заискивающе.

Царь отложил последние свитки в сторону к двум другим, вероятно отобранным для первоочередного ознакомления. После чего развернул первый из отобранных.

В тишине палатки казалось, что Птолемей слышит, как его сердце стучит ударами огромного барабана, чей грохот раскатисто несётся по всей округе.

– Ясно, – голос царя нарушил безмолвие, и он отложил прочитанное письмо. – Птолемей, ну что пишет Таис? – задумчиво спросил Александр и, не глядя в сторону товарища, взял второе.