В ответ конь фыркнул и раскатисто заржал. После чего пару раз стукнул копытом и опять пошёл вперёд по тропе.

– Ну давай, посмотрим, может там в ракитнике осталась какая-нибудь твоя невыловленная подружка, – смирился Птолемей, двигаясь с животным рядом; часовой поплёлся за ними следом.

Однако Тор не дошёл до зарослей, а толкнув хозяина, внезапно сошёл с тропы в направлении к крестам. Миновав с дюжину распятий, он подошёл к очередному и ткнулся мордой в лицо несчастному. Стратег от удивления замер. Измученное лицо медленно поднялось, глаза открылись, и тень улыбки пробежала по устам.

– Что?! – стратег наклонился ближе, увидев, как треснувшие от солнечных ожогов губы, что-то попытались произнести.

Ответа не последовало, голова обессиленно поникла.

– Иди сюда! Быстрее! Помоги мне, – крикнул Птолемей часовому, и они вдвоём сняли тело.

Залив в рот воды и ополоснув лицо, мученика удалось вернуть в сознание. Мужчина был крепок и, судя по шрамам, довольно опытным воином.

– Где ты нашёл моего коня? – красный от возбуждения, стратег немедля начал свой допрос. – Он пришёл к тебе, ты был его хозяином? Говори, и я спасу твою жизнь.

Мученик лишь застонал и посмотрел на курдюк с водой. Беднягу напоили вдоволь, перенесли в тень. И только сейчас, Птолемей обратил внимание, что лицо человека ему знакомо. Определённо он уже где-то видел этого солдата. И главное, тот тоже смотрел на него, явно пытаясь вспомнить собеседника.

– Ты же Птолемей? – прохрипел солдат. – Намат-Гата … – он скривился от боли.

Стратег вспомнил! Это был слуга Мельхиора. Он видел его и на приёме у наместника, и на плато, когда дастур приехал проводить македонца.

– Да… я Птолемей, а ты… почему ты здесь? Ты же… а где Мельхиор? Ты же его слуга, верно?

Несчастный кивнул, с трудом поднял руку и провёл ей по носу коня, который склонился над ним, вероятно, тоже страдая. Еле улыбнулся, после вымолвил:

– Хороший конь… третий раз спасает меня. Это ты, значит, оставил его у Гунда? Там его встретил, прошлым летом, когда вёз письмо сюда. От Мельхиора.

Птолемей выпрямился. Как вспышка, в голове возникло понимание, что на самом деле тогда предпринял мудрый и хитрющий дастур. Он не разыгрывал представление, Авеста точно была в Узундаре, и как два года назад, он просто направил гонца с посланием о необходимости срочно её увезти. Поэтому стратегу позволили уехать, а чтобы выиграть время, отправили иной дорогой: незнакомой, более длинной и сложной.

– О чём говорилось в письме? – тихо спросил стратег, тоже погладив конский нос. – Только не лги, ты же бехдин. Да и крест твой ещё стоит…

– Не знаю. Отдал его Валтасару. Спроси Оксиарта, он был тогда здесь главным, – взгляд бедняги помутнел, и сознание покинуло его.

Утром стратег рассказал Александру историю о спасённом солдате. Царь велел его привести, но Птолемей сослался на его немощность и предложил сразу же допросить Оксиарта. Почти до смерти перепуганный вельможа, дрожащим голосом поведал о прибытии в конце прошлого лета курьера из горной крепости Намат-Гата. Он привёз письмо для дастура Персии Валтасара, который к этому времени находился здесь уже около года. О содержании письма, дастур никому не говорил, но приказал вельможе готовить караван для вывоза содержимого того самого подвала, что он показал неделю назад, сразу после сдачи крепости. Через сутки, двадцать гружёных лошадей, в сопровождении остатков дарийской гвардии «бессмертных», вместе с Валтасаром, убыли на север в крепость Хориена. По крайней мере, первой точкой маршрута была именно она, а какой являлась конечная, дастур не сказал.