– И что, бабушка так и умерла, и что она хотела вам сказать – вы так и не узнали? – взволнованно спросила Гульнара, когда Сергей остановился в попытке оценить своё состояние, для него неестественное, новое, но чрезвычайно приятное.

– Да подожди ты, Гуля! – раздался голос одной из женщин. – Не мешай, видишь вспоминает. Сергей, так Вы успели узнать?

Кузнецов осмотрелся вокруг, и опять его взгляд споткнулся на Аише. Девушка с умилением смотрела на него:

«– Вот теперь я читаю тебя идеально. Продолжай, не останавливайся…»

– Сергей Васильевич, машина десять минут как пришла.

Полковник оглянулся. В дверном проёме, облокотившись на косяк, стоял и улыбался Колесников:

– Мне уже самому интересно, что бабушка хотела сказать. Только машину ждут на заставе, через час ей на выезд опять.

– М-да, заболтался я здесь с вами, – смутился Кузнецов.

И тут произошло то, что даже для мусульман-исмаилитов, было как минимум нехарактерно, а в какой-нибудь ортодоксальной суннитской среде, так и вовсе – небезопасно: Аиша подалась вперёд и на виду у всех положила руку на колено чужому мужчине – Сергею. Правда сразу же убрала, привлекая к себе внимание пожилой женщины, самой старшей из присутствующих, после чего замельтешила жестами:

– Аиша хочет сказать, – озвучила сестру Гульнара, – что Сергей джан был тем, кому наш брат успел завещать свою последнюю волю: позаботиться об отце и нас. Сейчас в этом доме не осталось мужчин, наш отец болен и пока лежит в больнице, а племянник ещё совсем мал. Поэтому ношу старшей, в семье приходится нести Аише. Если Сергей пожелает остаться и отпустит машину, то она просит Вас – тётя Мадина, – Гульнара указал на пожилую соседку, – предоставить ночлег офицерам в своём доме, дабы соблюсти традиции приличия и гостеприимства, а всем нам дать возможность услышать продолжение его истории.

Женщина подошла к девушке и обняла её:

– Конечно, моя пиядаси9! Я сейчас спрошу у мужа, но уверена – от такой чести он точно не откажется, – и повернувшись к офицеру: – Сергей джан, у нас так мало здесь новостей, поэтому мы с интересом ещё послушаем ваши истории, а переночуете со своим товарищем в нашем доме. Оставайтесь, если служба позволяет.

Кузнецов взглянул на капитана. Тот развёл руками и улыбнулся, мол, не против, как начальник посчитает нужным. Тут же раздались детские возгласы: «Командон бокий мемонад! Командон бокий мемонад!»10 и пацаны, стоявшие за Максимом, с визгом вылетели во двор продолжать свою игру.

– Ну если не стесним, то согласны. Завтра в семь уедем, – Кузнецов посмотрел на Аишу.

Девушка сияла, и никто уже не сомневался, что не только интерес к рассказу и уважение к гостю сподвигли её на такое предложение. Читать Аишу сейчас, наверное, мог каждый, тем более женщины, врождённо много более одарённые слышать немые девичьи монологи. Сергей окинул взглядом присутствующих, и ему в который раз за последний месяц показалось, что окружающие – все эти женщины, пожилые и не очень, знают что-то такое, о чём он не ведает сам. Так же как и в сценах общения дочери с отцом, их взгляд излучал восторг от осознания общей тайны и некую грусть, только в данном случае, безнадёжную и сочувствующую. Причём у тёти Мадины даже навернулись слёзы. Женщины смотрели на Аишу, а некоторые, те, кто посмелее, украдкой кидали смущённые взгляды на Сергея, тут же пряча глаза, стоило ему только в их сторону повернуть голову.

Многозначительная пауза прервалась словами Мадины, которая отослала свою дочь предупредить мужа об ожидаемых гостях. Кузнецов распорядился водителю возвращаться на заставу и вместе с начальником заставы прибыть сюда к семи утра.