Профессиональным умом Сергей понимал, что когда необходимо заставить человека принять экстремально неожиданное и крайне опасное решение, один из методов подразумевает высказать просьбу «об услуге» (без раскрытия подробностей), и, не дожидаясь включения критического мышления, сразу же вывалить на него массу деталей, касающихся обеспечения его благополучия и купирования возможных негативных последствий от согласия. Создав для объекта иллюзию, что все риски учтены, и, продемонстрировав деятельную заботу, удовлетворяется базовая потребность человека – потребность в безопасности. После этого ему психологически намного проще принять иные доводы для согласия. Подробности того, о чём его просят, уже не будут казаться безумием, а само предложение – неприемлемым. При условии, конечно, что психотип объекта просчитан и приведённое доводы для него окажутся чувствительными.

Кузнецов скептически сморщился. Богач вложил в паспорт обе визитки, чуть расширил горловину открытого вещмешка офицера, лежавшего рядом, и сунул туда документ. Книжица вошла наполовину – ей помешала рукоять акинака, вылезшая наружу.

– Дай мне… – лишь успел произнести офицер, когда пакистанец уже взялся за рукоять левой рукой и, отодвинув кинжал, запихнул паспорт до конца внутрь.

Сам не понимая почему, первым делом Сергей посмотрел на свои новые часы: 21:50.

– Этот паспорт, я отдаю прям сейчас, – произнёс Богач. – В знак моих открытых намерений и заботы о твоём благополучии даже после того, когда нужда в твоих услугах, отпадёт.

Вихрь эмоций завертелся внутри Кузнецова. Негодование и возмущение сменились страхом и растерянностью. Вновь накатило немотивированное отчаяние, ощущение предопределённости и какого-то бессилия что-либо изменить. Резко заныло вывихнутое плечо и отшибленное колено. В раненой ладони тут же проснулась уже забытая резь и пульсация, словно почти заживший порез, опять начал воспаляться. Усталость прошедшего дня накрыла тяжёлым покрывалом, и невыносимо захотелось лечь.

– Пойдём, мой осведомлённый друг, покажу, где был обрушений подвал, – без злобы, но с нотками лёгкой иронии и безысходного смирения с тем, что будет дальше, вымолвил Сергей. – Подышим заодно. А потом уже решим, кто, кому и какие услуги окажет.

– Не обижайся, Сергей. Ты профессионал, должен понимать, что информация ключ к успеху в любом деле.

Кузнецов промолчал и вышел из палатки. Показал небольшой котлован – всё, что осталось от подвала. После чего спрятался за огрызком когда-то мощной крепостной стены. Пакистанец вызвал по радиостанции своих сопровождающих, и они за десять минут геосонаром прошлись по площадке, после чего вернулись к тропе. Всё это время, Сергей наблюдал за ними в ночник и пытался успокоиться. Иррациональная реакция на то, что акинак «пометил» теперь и Джабраила, выбила его из колеи, а сама беседа и стресс от сегодняшних событий, добили окончательно: сообразить, как действовать дальше, у него уже не получалось. Чем Богач сейчас действительно интересен? Понятно, что он ключ к выяснению авторства второй схемы. Кроме того, он же, потенциально, невероятно ценный источник информации, и через него же, возможно решить ещё одну задачу: попытаться вывезти Карима на лечение в ФРГ. Пусть нелегально, но вывезти. То, что этим Сергей нарушит закон, уже было неважно. Главное – он искупает тяжкую вину перед своей совестью и перед Али; спасая деда – он спасает себя, и сомнений в этом, у него уже не было. Однако работа с Богачом пошла не по плану. Ведь ещё неозвученная просьба Джабраила была ясна как день: оказать содействие в проникновении на советскую территорию в районе Калай-Хумба, туда, где на второй схеме значится некий Карон. И пойти на это, уже точно перебор… из охотника, разведчик становится добычей. Вместо вербовки ценного агента он сам окажется негласным помощником врага. Тут же вспомнилась записка от файзобадского продавца чая, в который духанщик предупреждал о выбитой у него хадовцами клевете на Кузнецова. Тогда, в круговерти событий, тревожный сигнал выпал у него из зоны внимания, а сейчас, всплыл в голове, ещё больше сгущая мрачные краски. Но всё это не шло ни в какое сравнение с угрозой, нависшей над семьёй Аиши. Как он, дурак, не подумал, что, оставляя фото на теле душмана, сам навлёк на них беду? Теперь все они кровные враги для родственников убитого полевого командира из соседнего афганского кишлака Лангар. А Богач, как он собирается договариваться с Аишей, что он задумал? И для переправы Карима в Германию, получается, его использовать теперь нельзя…