– На этом участке – точно нет, – бесхитростно честно ответил Богач, что Сергей аж растерялся от подобной откровенности и наглости, немного даже его покорёжившей:

– На этом? Так у тебя есть переправы и на других?

– Сергей джан, не цепляйся к словам, – устало улыбнулся пакистанец. – Я доверяю тебе, потому и… Если здешний схрон пуст, то остаётся последний район, и он тоже на советской территории, в нескольких километрах от границы.

Опять повисла пауза. Джабраил пытался подбирать слова, и внутренняя борьба мотивов между необходимостью не сболтнуть лишнего, и потребностью в помощи советского офицера, явно отражалась в его лице.

– Кстати, упряжь-то, получил? Её доставили уже тебе? – раздёргивая внимание собеседника, поинтересовался Кузнецов, создавая таким образом условия для дальнейших оговорок и получения крупиц ценной информации.

– Всё хорошо. Помощник погибшего губернатора привёз… как и обещал, – он достал из кармана куртки квадратное фото, сделанное на Полароид: – Взгляни, как смотрится на арабском скакуне.

На карточке красовался гнедой жеребец. Знакомая упряжь и ярко-алая попона действительно выглядели богато и придавали лошади особо благородный вид. Сергей одобрительно кивнул, демонстрируя, что впечатлён.

– Между прочим, именно Мухамад Вакиль и познакомил меня с человеком, который помогал пройти границу, – собеседник спрятал фото. – А теперь оба мертвы. Странно всё это, – и подняв голову, взглянул на Сергея: – Ты прав. Для организации тайной переправы здесь, он теперь не нужен. Но он был необходим и для другого. Он знался с семьёй тех самых исмаилитов из рода Мельхиоров, живущих в Зонге, – пакистанец ткнул пальцем в сторону кишлака. – Помнишь, я рассказывал о них? Глава семьи Карим, четыре дочери и сын. Одна из дочерей по имени Аиша, с прозвищем Малинур. Да ты должен их знать, – Джебраил впервые за встречу открыто улыбнулся: – Его сына осудили за попытку незаконного пересечения границы, но неделю назад он умер при неясных обстоятельствах и тело доставили в Зонг вертолётом. Вряд ли обычный дехканин удосужился бы такой чести. Я думаю, он был агентом… КГБ или ГРУ… может быть даже твоим, – пакистанец произнёс последние слова абсолютно спокойно.

У Сергея от неожиданности спёрло дыхание, но он быстро нашёлся. Сделал беспечный вид и, контролируя свой взгляд, упёрся им в переносицу Богачу. Именно в переносицу, чтобы не смотреть в глаза и гарантированно не отвести своих, и в то же время, создать у собеседника иллюзию прямого и смелого взгляда в лицо:

– Опять убеждаюсь в твоей хорошей информированности. Единственно, с чего ты решил, что он сотрудничал с властью? Парня не успели даже осудить, он помер от обострения прободной язвы в нашей КПЗ. Два дня жаловался на боли, а бестолковые караульные ничего не предприняли. Хотя вполне могли бы спасти. При этом отец лично письмо начальнику отряда писал о проблемах со здоровьем у сына. Естественно, после такого, и вертолётом тело привезли, и более того, семье его теперь помогаем неофициально. Кому к шайтану, такой скандал нужен?

– Да? – наивно, и вроде искренне, улыбнулся Богач. – Ну, ты знаешь, люди разное болтают… Именно у погибшего сына был мотив кровной мести по отношению к моему человеку, – заканчивая фразу, уже сам Богач не выдержал и спрятал глаза в пол, а Кузнецова тут же озарило: «Точно! Тело Наби нашли ещё днём! И ты, сучёнышь, уже знаешь, и об этом, и про фото убиенных им сестёр Али, обнаруженное на трупе. Сейчас подельники дохлого Наби тебе помогли пройти к границе и переправиться через реку. И о причине убийств сестёр Али, ты тоже значит осведомлён. А может, это ты был инициатор их похищения и пыток? Поиграть решил со мной? Ну, давай – поиграем. Только не забывай, сейчас ты на моей территории. Смотри – не заиграйся…».