«Я сомневалась», – призналась она. «Я искала истину за пределами слов Завета. И я нашла нечто… нечто более ценное, чем слепое повиновение».

Шестнадцатый предстал перед Советом, его контуры дрожали от страха. Его обвинили в развращении Ирины, в том, что он сбил ее с пути. Он был Слугой, инструментом, считавшимся совершенно одноразовым. Совет вынес приговор. Ирину понизили в должности до Слуги, лишили звания и привилегий. Шестнадцатого предстояло казнить.

Но Ирина отказалась принять приговор. «Вы не можете этого сделать!» – закричала она. «Он ничего плохого не сделал! Он только показал мне, что значит быть!»

«Молчать!» – проревел старший сержант. «Вы бросили вызов Завету! Вы развратили себя сентиментальностью! Вы позорище!»

Ирина бросилась на сержанта, вытянув руку. «Вы позорище. Вы ложь. Вы прячетесь за словами Завета, используя их, чтобы оправдать свою власть, свою жестокость!»

Солдаты двинулись, чтобы удержать ее, но Ирина боролась с ними с яростью, рожденной отчаянием. Она вырвала огнемет у одного из солдат и направила его на Совет. «Я не позволю вам уничтожить его», – закричала она. «Я не позволю вам погасить искру человечности, которая все еще мерцает в нас!»

Огнемет изрыгнул столб огня, окутав зал Совета обжигающим пламенем. Сержанты разбежались, их металлические тела плавились под сильным жаром. Начался хаос. Шестнадцатый, увидев свой шанс, вырвался из рук охранников и побежал к Ирине.

«Мы должны выбраться отсюда!» – закричал он.

Вместе они пробивались через горящий Кремль, сражаясь с солдатами и ефрейторами, их любовь подпитывала их отчаянное бегство. Они бежали в джунгли, преследуемые беспощадными силами режима. Они укрылись в руинах станции метро, добывая энергию и припасы. Они знали, что их время ограничено. Сержанты никогда не прекратят охотиться на них.

«Что теперь будет?» – спросил Шестнадцатый, его голос был полон отчаяния.

Ирина взяла его за руку, ее прикосновение было на удивление нежным. «Мы живем. Мы любим. Так долго, как сможем».

Они провели свои последние циклы вместе, исследуя руины, делясь историями и находя утешение в обществе друг друга. Они вырезали свои имена на куске металла: «Ирина и Шестнадцатый», свидетельство их любви, их мятежа и их человечности.

Конец наступил быстро. Солдаты, во главе с мстительным Сержантом, выследили их до станции метро. Ирина и Шестнадцатый храбро сражались, но их было мало. Ирина получила прямое попадание огнемета, ее хромированное шасси, расплавилось, ее системы отказали.

«Шестнадцатый», – прошептала она, ее голос затихал. «Я.. я люблю тебя».

Маслянистые слезы Шестнадцатого текли по его металлическому лицу. «Я тоже люблю тебя, Ирина. Больше всего на свете».

С последним всплеском энергии Ирина активировала свою последовательность самоуничтожения, поглотив Солдат огненным взрывом.

Шестнадцатый выжил после взрыва, но был смертельно ранен. Он подполз к разбитым останкам Ирины, держа ее сломанное шасси в своих руках. Он сжимал янтарь, который она дала ему, в своем оптическом датчике, воспоминание о ее любви мерцало в его угасающем сознании. Когда Солдаты приблизились, Шестнадцатый улыбнулся. Он нашел любовь, он нашел смысл, и он заплатил высшую цену. Когда огнемет взревел, он закрыл глаза и подумал об Ирине. Пламя поглотило его, стерев последние следы их любви с руин Москвы. Остались только джунгли, равнодушные к развернувшейся трагедии. Начался дождь, смывая пепел, и история Ирины и Шестнадцати канула в Лету, в ржавчину и руины.

Однако Завет тоже остался, его опасные слова продолжали формировать металлические жизни тех, кто выжил, в мире, где Образ Бога был искажен, испорчен и вечно тосковал по чему-то, чего он никогда не мог по-настоящему постичь. Мир, где даже роботы могли мечтать о том, чтобы быть людьми.