Несколько секунд Никита размышлял, как добраться до друга, если машины у него теперь нет. Пошарив по карманам куртки, нашел чудом завалявшуюся там тысячную купюру. И тут же, довольно улыбнувшись, вызвал такси в приложении, даже не задумавшись, что кроме этих денег у него ничего нет. О том, что существует такое понятие, как “экономия” парень даже не догадывался. Хотя, в последний момент все же спохватился, заказав “комфорт” вместо привычного “бизнеса”.

Минут через тридцать такси высадило его возле новенькой двенадцатиэтажки в одном из бурно развивающихся районов города. Стройка там шла, не прекращаясь, и за последние пару лет то, что когда-то было полями да болотами превратилось в настоящий человейник. Аккуратные домики из желто-коричневого кирпича с изящной лепниной под крышей и вычурными балконами – этот комплекс облюбовали для себя много молодых пар, поэтому даже холодным декабрьским днём на детских площадках не смолкал весёлый смех. Никита всегда чувствовал себя тут немного не по себе, когда приезжал из тихого загородного дома – слишком много людей и слишком мало личного пространства.

Антон открыл, едва только звонок издал свою бодрую трель, будто караулил гостя под дверью. Его высокая, под метр девяносто, но крайне тощая фигура застыла в дверном проеме, и друг широко улыбнулся, рассеянно почесывая кудрявую голову.

– Здорово, – Никита протянул руку для рукопожатия и прошел в квартиру.

– Привет, Ник, – Антон ответил на его приветствие, а затем шепнул извиняющимся тоном: – Я не один.

– Ничего страшного, – благодушно махнул рукой Никита, скидывая куртку, и друг как-то странно нахмурился.

Не обращая внимания на его все больше сдвигающиеся брови, Никита прошел в помещение, бывшее сердцем этой квартиры. Огромная кухня-гостиная с громадным диваном и висящим перед ним телевизором, занимающим добрую половину стены. Не сосчитать, сколько времени Никита провел на этом диване, пока они с Антоном играли в приставку и поедали пиццу. И искренне считал это место едва ли не вторым домом.

Никита сразу прошел прошел в зону кухни такого кислотно-желтого цвета, что на нее даже смотреть было больно. Антону на этапе ремонта захотелось привнести сюда ярких красок, но парень немного перестарался, и теперь канареечного цвета гарнитур раздражал даже своего хозяина.

У окна на табуретке, поджав под себя ноги под нереальными для обычного смертного человека углами, сидела девушка. Она неотрывно глядела в небольшое зеркало, стоящее перед ней на подоконнике, и с невероятной тщательностью покрывала ресницы тушью.

– О, Никитосик, привет, – не отрываясь от своего дела выдала она.

Никита смерил ее долгим раздраженным взглядом. Своей позой она напоминала воробья, нахохлившегося на ветке в мороз. Да и внешностью тоже – маленькая и худенькая, она едва ли доставала Антону до плеча. Темные, чуть ниже плеч длиной, волосы и узкое лицо с острым носиком и тонкими губами только добавляло сходства с пернатыми. Но что больше всего ее роднило с ними – так это способность полностью выклевать мозг кому угодно.

– Ты чего здесь? – хмыкнул Никита, доставая из навесного шкафчика стакан для воды.

– Тут свет лучше. – Девушка отложила в сторону тушь и повернулась к зеркальцу сначала одной стороной лица, затем другой, проверяя равномерность нанесения.

– Да нет. Я имею ввиду, чего красишься здесь? Разве ты не должна приходить на свидание уже в полной боевой готовности?

– Ник, я же сказал, я не один. Я с Женей, – вставил Антон.

– Это я понял. – Никита набрал в стакан воды и залпом выпил половину. – Или не понял? – Неожиданная догадка отразилась на его лице, заставляя глаза широко открыться. – Черт, ребят, только не говорите, что вы решили жить вместе.