– Ага! Прикинь? – Антон напоминал огромного ребенка, которому вручили шоколадку и разрешили ее съесть целиком. – Уже три дня. – Это он добавил таким тоном, будто они вчера отметили золотой юбилей свадьбы.

– Ты забыл добавить “три лучших дня в моей жизни”, – фыркнула Женя. – Ты что, не рад, Никитосик?

Никита на пару секунд замешкался с ответом. Нет, он, конечно, был рад за друга, нашедшего свое счастье. Вот только его совсем не радовало, что этим счастьем оказалась именно Женя, с которой они никак не могли найти общий язык. И ещё сложнее стало радоваться, когда Женя, поднявшись с табуретки, направилась к дивану и с размаху рухнула в его мягкие объятия, закинув длинные костлявые ноги на приставной пуф. В этот самый момент Никита осознал – холостяцкая берлога Антона больше никогда не будет прежней. И глубоко внутри зарождалась чувство острой тоски по прошлым временам, которые каких-то три дня назад ещё были настоящим.

– Хватит так меня назвать, ты же знаешь, как это бесит, – ушел от ответа Никита.

– Конечно, знаю. Потому и называю, – рассмеялась Женя.

– Жень, ну хватит, – встал Антон на защиту друга и обратился к Никите: –  А ты вообще чего так рано? Вроде же договорились вечером встретиться.

– У меня случилась проблема, – Ник тоже завалился на диван рядом с Женей, не желая так легко сдавать свои позиции, и, выдержав драматическую паузу, добавил: – Меня отец выгнал из дома и лишил денег.

Антон даже крякнул от удивления, а Женя разразилась таким громким смехом, что Никита невольно скривился – это уже никакой не воробей, а настоящая гиена.

– Что ты такого натворил? – покачал головой Антон.

– Да ничего! Опоздал на нашу встречу. Потом одно за другое… Короче, папа решил взяться за мое воспитание. Говорит, я ни к чему не стремлюсь, привык жить на всем готовом и совершенно безответственный…

– Я твоего папу даже не знаю, но уже уважаю! Дело говорит! – перебила его Женя, не переставая противно хихикать.

Никита бросил в ее сторону взгляд, полный презрения, и продолжил:

– Сказал мне идти и устроиться на работу. Прикинь? – он обращался только к Антону, но ответила ему снова девушка.

– Прикинь, Никитосик, обычным людям, оказывается, приходится работать, а деньги не падают на голову просто так. Нормально он так тебя с небес на землю опустил.

– Ой, я тебя вообще не спрашивал, – поморщился Никита, отмахиваясь от Жени, как от надоедливого комара.

– И что ты думаешь делать? – Антон опустился на пол перед диваном, вытянув ноги, и прислонился спиной к журнальному столику.

– Поживу у тебя немного. Папа скоро одумается и сменит гнев на милость. Я же его знаю – он отходчивый. Сам ещё прощения придет просить.

В комнате повисла напряженная тишина. Женя больше не смеялась, только лишь кидала на Антона предупреждающие взгляды. Сам Антон даже в лице изменился и постарался сделаться как можно незаметнее, что было почти невозможно с его ростом. Бедный парень сжался под пронизывающим насквозь взором своей девушки с одной стороны и недоуменным лучшего друга с другой.

– Ты же не против? – Никита даже не спрашивал, он практически утверждал.

– Да, конечно, Ник! О чем разговор! Можешь оставаться, сколько нужно. – Антон прекрасно понимал, что вряд ли Женю обрадует, что стоило им начать жить вместе, как тут же появился кто-то третий. Да, причем, не просто “кто-то”, а Никита, с которым у них была полнейшая непереносимость друг друга. Но бросить друга в беде он не мог. Хотя, ради приличия, поинтересовался: – Правда ведь, Жень?

Женя расплылась в улыбке, больше напоминающей оскал хищника, собирающегося растерзать свою добычу. Все в ее взгляде говорило – она скорее удавится, чем будет жить с Никитой под одной крышей. Но вслух произнесла: