Никита медленно встал, все ещё не до конца осознавая сказанное отцом. Проклял его что ли кто-то? Или это у папочки так проявляется кризис среднего возраста, которым пугают всех мужиков? Или он просто сошел с ума?

– Решил на слабо меня взять? Думаешь, сдохну без твоих денег? Как бы не так!

И направился к выходу, на ходу сдернув с вешалки куртку и, конечно же, с гордо поднятой головой.

– Никит… – Оклик папы застал его почти у самой двери.

Неужели одумался?

– Ключи от машины тоже не забудь оставить.

А вот это был удар ниже пояса. Засопев от злости, Никита вытащил их из кармана и швырнул на пол. И туда же полетели ключи от дома – для пущей драматичности момента.

– Ещё посмотрим, кто кого. Думаешь, приползу и буду валяться у тебя в ногах? Не дождешься.

Дверь за ним громко хлопнула, и Лев Антонович покачал головой. Произнес уже скорее самому себе, чем сыну:

– Никогда ещё я хотел так сильно ошибиться, как сейчас, мой мальчик.

Никита выскочил из кабинета отца, словно вместо него там сидел сам черт. Вихрем пролетел по лестнице, едва не столкнув оттуда какого-то паренька, оказавшегося на пути. Даже не посмотрел в сторону расплывшейся  в улыбке при его появлении девушки на ресепшене, с которой мило ворковал минут пятнадцать назад. Она только озадаченно нахмурились, не понимая такого резкого изменения в настроении Никиты.

Остановился он только на улице, когда холодный снег стал падать ему прямо на голову, заменяя шапку, которую Никита никогда не носил. Зачем? Все равно на машине. Вот только теперь его новенькая спортивная “Ауди”, на которой он сюда приехал так и останется стоять возле здания автосалона.

Грязно выругавшись, Никита запахнул на груди куртку и накинул на голову капюшон. И что теперь делать?

Твою мать! Твою мать!

Кстати, о матери.

Вытащив из кармана телефон, Никита набрал номер мамы. Сначала из трубки долго доносились длинные гудки, а затем смеющийся женский голос ответил:

– Привет, Никита.

– Мам, меня отец из дома выгнал. – Парень даже не стал тратить время на долгие приветствия, а сразу перешёл к делу.

– Он… Что?

– Из дома, говорю, выгнал! – почти что крикнул в трубку Никита.

– Сынок, тебя так плохо слышно. Я сейчас в самолёте, мы взлетаем через пять минут.  Давай перезвоню, как долечу, хорошо, дорогой?

– Ладно, мам, проехали, – раздосадовано вздохнул парень и, оборвав ее “люблю тебя, милый” на полуслове, отключился.

Хотя, чего ещё ожидать от его матери. Вряд ли она вообще вспомнит, что обещала перезвонить. Все, что будет ее занимать ближайшие пару недель на очередном курорте – это кокосы с трубочкой, креветки на ужин и то, в какую позу лучше встать, чтобы выглядеть на фото в соцсетях идеально. И желательно так, чтобы никто не догадался, что у девушки на снимке вообще-то есть взрослый сын.

Да и какой смысл? Даже если она вдруг озаботится судьбой Никиты настолько, что решит заступиться за него, отец все равно не послушает. Будь она здесь, можно было бы надеяться на помощь наличными, но ближайшие две недели придется обходиться без нее.

Следующий звонок Никита адресовал человеку, которого считал своим лучшим и, к тому же, единственным другом. И считал он так совсем не зря, потому что друг, в отличие от мамы, ответил на втором гудке.

– Здорово, Антох. Ты дома?

– Ага. А ты…

– Отлично! Скоро буду. – И отключился быстрее, чем Антон успел что-то вставить.

Никита знал его не первый год, ещё со школы, и давно выработал свою тактику борьбы с чертой в характере Антона, которая доводила его до бешенства. Парень был до ужаса тяжел на подъем и раскачать его что-то сделать стоило титанических усилий. Если бы его никто не трогал, он бы с удовольствием забился в свою берлогу и не вылезал оттуда годами. Поэтому Никита обычно делал проще: просто ставил друга перед фактом, давно оставив метод убеждений и манипуляций в прошлом.