На душе сияло Счастье. Полночи с-грехом-пополам-общения дали плоды – надежду и первое настоящее Задание на пути к магии и власти! Ха-ха-ха!

Перед ним, на бетонных плитах школьного двора, простёрлись ниц школьники. Ряды детей согнуты в поклонах. Младшеклассники не нужны. Мах рукой – и они летят учиться. Вдруг умнее станут.

Взмах – и в воздух взмывают ученицы. Ветер треплет юбки, выглядывают…

Чёрт, быстрее, а то опоздание в дневник запишут. В общем, тренируемся – и обретаем власть!

Дул прохладный ветерок, будто убегал из города, где грядёт жара. По дорожкам петляли первые за-здоровый-образ-жизни объекты. На лавках под подъездами дремали бомжи, шуршали на ветру укрывавшие их газеты.

Кусты затрещали. Взрыв из сиреневых лепестков. На дорожку выскочил Миха. Жертва – парень и девушка, в спортивных сине-красных шмотках и белых кроссовках. Одни наушники на двоих, гармония и резонанс – бегут в ногу, плечо к плечу.

Миха захрипел, ляпнулся на спину. Лапы дёргались, язык вывалился до асфальта. В глотке тихо ругается Махцапдра – сила тяжести и тряска «конвульсий» того и гляди в пищевод затрясут. Миха понял матюки, замер. «Акула» приготовился.

Парочка увидела, как огромная лохматая псина на полном скаку рухнула посреди дорожки. Сучат лапы, из горла раздаётся жутковатая тишина. Гармония у парочки на высоте: оба завизжали на одной ноте, синхронно развернулись и дали дёру. Провод наушников из кармана парня развевался позади, как знамя. Фейл.

Миха лежал, выслушивал инструкции.

Бегом на нижний уровень, прямо к воде. Камыши дружелюбно хрустели, обнимая бывшего сенбернара. Через минуту дополнительное шуршание ознаменовало воссоединение Легиона.

Если бы один из бомжей открыл глаза, то увидел: за сенбернаром в кусты шмыгнул дохлый кролик и дохлый доберман. Бомж снова украл бы тот же клей, которым радовался накануне.

Миха бело-рыжей грудой шерсти вывалился перед пышной дамой в облегающих чёрных лосинах и мини-топике чёрного цвета. Падение рассчитали так, что дама должна споткнуться о преграду и упасть.

Дама взвизгнула и с перепугу взвилась на добрый метр в воздух. Судьи смело зачли бы новый мировой рекорд по набору скорости.

Миха вскочил. Мощные лапы, подгоняемые живящим электричеством, понесли к скоплению народа. Народ увидел сенбернара без ошейника и поводка, и от контакта решительно отказался – путём галопа люди разбегались кто куда. Эпик фейл.

Махцапдра запаниковал – ещё чуть-чуть, и люди пожалуются властям. Даже в начале времён диким собакам не давали безнаказанно пугать людей. Здесь, с колёсными самодвижущимися повозками, нравы строже. Последняя попытка – на верхнем ярусе, из-под сирени.

Фейерверк сиреневых лепестков (уф, еле успел), и под ноги старичку в чёрном спортивном костюме обрушилась скулящая громадная псина. Огромные очки пустили блик, когда лысый дед склонился над собакой.

– Как-то странно, пёсик мой, вы скулите. Не умеют собаки так скулить – горло не рассчитано. А я-то знаю, скольких вскрыл в своё время.

Шаблоны поведения Михи разбиты вдребезги. Единственная идея – встать. Здоровущая башка оказались в дециметре от присевшего на корточки старичка.

– Что там в ротике? – Дедуля поправил очки – снова мелькнул блик. Скрипнула резина – на правую руку надета резиновая перчатка.

– Фи! У вас в пасти дохлая мышь!

Голова сенбернара задёргалась, будто во рту кто-то яростно бил хвостом. Махцапдра высунулся между клыков, зацепился последними плавниками за язык:

«Я не мышь, а твоя гибель!»

Жёлтые треугольные зубы щёлкали с частотой современного процессора. Если бы создатель Чужих увидел этот образ, то от досады – так не доработать! – уничтожил бы копии всех отснятых фильмов. Чтобы не позориться.