Впрочем, драка в мои планы не входила. Я отпустила ее руку и развернулась к девочке. Малышка сидела на грязном полу и смотрела на меня испуганными глазами. Белое личико было перепачкано, на щеке розовела свежая царапина. В груди поднялась новая волна злости, но я приказала себе успокоиться.

– Где твои родители, милая?

– Нет у нее никого, – выплюнула торговка. – Мамашка ее комнату у меня снимала, да померла в прошлую зиму. А этой, – она с презрением посмотрела на девочку, – податься некуда. Вот и живет на моем попечении.

– Вы называете это попечением?

Я ничего не знала о местных законах, но ясно было одно – оставлять девочку здесь нельзя.

– Она моя! – лавочница топнула ногой. – Моя! И я могу делать с ней все, что захочу!

– Нет, не можете, – я шагнула вперед, загораживая малышку собой.

– Ты вообще кто такая? – лавочница выпятила грудь и двинулась на меня. – Катись отсюда, пока за волосы не оттаскала.

Я не сомневалась в правдивости угроз хамоватой дамочки, но совесть не позволяла оставить ребенка в беде.

– Если вы тронете меня или эту девочку, я буду вынуждена дать отпор, – я старалась говорить спокойно и уверенно. – Мне совсем не хочется этого, так что давайте поступим как воспитанные люди.

Лицо торговки побагровело, ноздри раздулись, а тонкие губы, напротив, сжались в едва различимую полоску. Маленькие, глубоко посаженные глаза, злобно сверкнули из-под нависших век.

– Будет тебе воспитание, паскуда ты эдакая.

Закатав рукава грязной рубахи, она схватила розгу и шагнула в нашу с девочкой сторону. Ситуация принимала скверный оборот.

– Идем отсюда, – я схватила девочку за руку и потащила к распахнутым дверям.

Толпа зевак расступилась. На нас по-прежнему глазели.

– А ну стой, гадина!

С удивительной для ее сложения скоростью торговка кинулась за нами. Замахнулась, но я успела отскочить и оттащить в сторону девочку. Раздался свист, а потом…

– Что здесь происходит?

В дверях стоял мужчина. Он же схватил лавочницу за руку и сделал это очень вовремя – в противном случае розга рассекла бы ему лицо.

Издав какой-то неопределенный звук, лавочница сгорбилась и, как только мужчина отпустил ее руку, попятилась назад.

– Шериф Бартел, – она нервно улыбнулась. – Здравствуйте.

– Что здесь происходит? – повторил мужчина, переводя взгляд с лавочницы на девочку. Затем посмотрел на меня.

Навскидку ему можно было дать лет тридцать пять. Высокий, хорошо сложенный. Плотно прилегающие к телу штаны подчеркивали сильные ноги, жилет обтягивал крепкий торс. Две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Справа, на отвороте кожаного плаща блестел нагрудный знак в виде львиной головы. Однако, куда большее внимание привлекала закрепленная на ремне кобура с торчащей из нее рукоятью огнестрельного оружия.

Так это и есть шериф? Тот самый? Отлично. Только его здесь и не хватало.

Первой опомнилась лавочница.

– Эта женщина, – она ткнула в меня пальцем, – напала на меня и хотела похитить мою воспитанницу!

Я мало что воздухом не подавилась.

– Как вас зовут? – шериф упер руки в бока.

Выбора нет. Придется вступить в игру. Я знала, что рано или поздно, мы с ним пересечемся, но надеялась оттянуть этот момент и подготовиться к нему. Что ж – придется импровизировать на ходу.

– Кейт. Кейт Левер.

Серые глаза сощурились.

- Внучка Иоланты Левер?

В толпе зевак пробежал шепоток. Краем глаза я увидела, как одна дама наклонилась к другой и что-то доверительно прошептала. Та посмотрела на меня, а затем одобрительно закивала.

- Выходит, что так, - посмотреть ему в глаза было нелегко, но я решила не вызывать подозрений.

- Госпожа Левер искала вас. Она заявила о вашей пропаже. Вы в курсе?